Дети Робинзона Крузо

Облезлый дворовый кот вернулся, сидел под своим деревом, странный автомобиль его больше не пугал. Весной, на рассвете, найдутся дела и поважнее…

– Ладно, – сказал Миха. – Когда?

Ночной гость усмехнулся. Ободряюще и даже ласково. Щелкнул в воздухе пальцами и проговорил:

– Ну, наверное, ты хотел бы знать, когда и как? Тебе будет позволено взять флейту – ваш талисман. Видишь, я знаю… Возможно, именно на ее зов он откликнется. А когда…

Ночной визитер открыл дверцу… Миха крепко сжал в руке брелок, подарок соломенного деда.

– Постой! – внезапно приказал Миха. – Я ведь тебя еще не отпускал.

Тот остановился, обернулся, недоверчиво посмотрел на Миху.

– Ты ведь это знаешь, – спокойно сказал Миха-Лимонад.

V.

Их оружие было таким: две поджиги от собак и флейта от… всего остального. Был еще пастуший кнут, и все это они обернули в тряпки и сложили в сумку с рыболовецкими снастями, хотя днем, в жару, никто на рыбалку не ходит. Флейта, разумеется, была у Джонсона в кармане – они с Иксом все лето практиковались в извлечении звуков и даже научились играть простенькие мелодии.

– Этого достаточно, – заверил Будда. – Просто должен быть звук флейты. Хотя бы монохорд.

У Михи с этим не получалось.

– Ничего, старик, – не переживай, – успокаивал Джонсон. – У тебя для флейты губы неподходящие.

Солнце стояло почти в зените, воздух был неподвижен, и невыносимая жара плавила мозги. Трое мальчиков с самодельным оружием, за которое несложно угодить в колонию для несовершеннолетних, и с фантазиями, по которым психушка плачет, – одна только горячая убежденность в силе звуков флейты, гармонизирующих мир, чего стоила, – вышли к немецкому дому. Был полдень, и поезд Будды уже час как двигался в сторону Москвы: до аварии оставались считанные минуты.

– Вот он, дом, – сказал Плюша, отодвигая ветку акации. – Пошли.

Они развернули поджиги, зарядили их самодельным порохом и самодельной дробью, которую вылили в песке из свинца. Кнут, тяжелый, с полированной от частого применения деревянной ручкой Миха заткнул за пояс. Флейта оставалась у Джонсона.

– Запалы не забудьте вставить, – сказал Миха.

Запалы-фитили они сделали из обычной веревки, смоченной в растворе селитры и высушенной на солнце. Миха стащил дома бензиновую зажигалку – надежней, чем спички.

– Все, – сказал он и двинулся вперед. Мальчики пошли следом.

Ничего из их грозного оружия им тогда применить не удалось. Собак вокруг не было.

***

Было кое-что другое.

Еще на подходе к дому Михе показалось, что от железнодорожной насыпи, через густые кусты, движется какая-то тень. Он присмотрелся: возможно, лишь игра солнечных лучей в переливах раскаленного воздуха.

– Как-то странно, – проговорил Плюша, – тихо. И там…

– Что там? – небрежно бросил Джонсон. – Где? – Он начал нервничать и поэтому, как обычно, храбрился.

– Не знаю. – Миха неопределенно покачал головой и решил промолчать насчет тени. – Вроде ни собак, ни старухи.

– Жалко, – посетовал Икс. – Я б сейчас шмальнул той гадине, что покусала.

Свою поджигу Икс подвесил на бельевую веревку, импровизированный ремень, перекинутый за шею через оба плеча, руки держал сверху – что и говорить, вылитый командос, герой боевика.

– Еще шмальнешь! – пообещал Миха. И неожиданно хихикнул: он тоже начинал нервничать.

– Действительно, как-то все… стремно, – заметил Джонсон. – И… правда, тихо.

– Слушайте, чегой-то вы забздили? – перебил его проницательный Икс. – Рыночный день: старуха там, собаки за ней побежали. Всех делов да и только.

– Не только, – Миха почувствовал сухость в горле; он очень бы хотел сейчас согласиться с Иксом. – Птиц не слышно.

– Чего?

– Ты слышишь птиц? Даже чайки не галдят. – Плюша хотел еще добавить, что стрекота и жужжания насекомых в траве не обнаруживалось, но промолчал, решив, что Икс его тогда точно засмеет. Он лишь снова бросил взгляд на заросли, пытаясь уловить там какое-то движение. Тень. Но… Нет, наверное, все же показалось.

– Чайки, птички… Ну, я не знаю почему! С чего они все заткнулись? – Икс обвел своих друзей чуть ли не обвиняющим взглядом и лишь крепче прижал к себе поджигу. Хотел что-то добавить, но Джонсон опередил его:

– В этой тишине что-то не так…

– Хорош вам, – начал Икс, и все услышали, что и в его горле запершило.

– Похоже на западню, – закончил Джонсон.

Мальчики замолчали. Тишина и в самом деле показалась теперь зловещей, густой, словно в ней таилось что-то; да так оно и было – в ней притаился немецкий дом с черными глазницами окон, в ней…

– Нам только фотку вашу забрать. И валим, – быстро проговорил Икс, вдруг осознавший собственную тревогу. – Делаем отсюда ноги!

Миха снова посмотрел на дом. Внутри пусто и тихо. Никаких плохих вибраций, ничего злорадного, торжествующего: «Ну, вот и вы! Вот и пришли. Что ж, добро пожаловать, вкусные мальчики! Заходите, не стесняйтесь!» Тогда что не так?

похоже на западню

В густых зарослях треснула ветка. Настолько оглушительно, что все трое чуть не вскрикнули. Тень была. И она двигалась. Быстро двигалась прямо к ним.