Дети войны

Где-то в вышине, невидимая сквозь полог шатра и пелену облаков, горела звезда войны. Я молча попросила ее: Пусть с ним все будет хорошо, – и Мельтиар крепче сжал мою руку.

15

– Флейта? – спрашивает Бета.

Шквал, сотрясавший шатер ночью, ушел. Остался лишь его след – ветер за разноцветным пологом. Солнечный свет прорывается внутрь, полосами течет по полу. Лагерь гудит снаружи: голоса людей, пение птиц, стрекот сверчков.

Я пытаюсь мыслить ясно, но боль блуждает в голове, смешивается с обрывками снов.

Бета принесла мне воды – высокую бутылку с длинным узким горлом. Я пью и рассказываю то, что узнал вчера от Аянара. У воды чистый родниковый вкус, у моего рассказа – вкус сухого песка. Бета смотрит на меня, ловит каждое слово, но я не могу объяснить ей то, чего не понимаю сам.

Моя рука лежит на плече Беты, тепло проникает сквозь тонкую ткань рубашки. Чувства, как полуденные блики, касаются моей кожи – смятение, беспокойство, решимость. Моя маленькая звезда тревожится за меня, а я не могу ее успокоить.

– Да, золотая флейта, – говорю я.

– Я поплыву с тобой? – спрашивает Бета.

– Да. – Я киваю, и в голове с новой силой вспыхивает боль. – Мне нужны бесстрашные воины.

Бета смеется, но я серьезен.

Я решил еще вчера, в шатре у нового лидера: я соберу отряд младших звезд. Отправлюсь в их лагерь, как только смогу, и выберу тех, кто пойдет со мной. Мне нужна команда Киэнара и воины, сражающиеся на земле.

Но сначала вторая четверка должна стать моими личными предвестниками.

Я ставлю бутылку на стол и поднимаюсь.

– Мне пора.

Мы выходим из шатра вместе с Бетой. Солнечные искры вспыхивают в ее глазах, рассыпаются по волосам, пряди сияют – волны света на черной одежде. Тонкие запястья в широких рукавах, движения уверенные и точные – я забываюсь на миг, смотрю на Бету.

В ее взгляде вопрос, почти ставший словами или мыслью. Бета хочет остаться рядом, но не хочет мешать.

Со мной все в порядке, она не должна беспокоиться за меня.

Я обещаю:

– Когда мы закончим, я позову.

Бета кивает, серьезная и тонкая, и остается возле шатра.

Сегодня лагерь тише, и почти все, кто приветствует меня по пути, одеты в черное. Лишь изредка мне встречаются люди в разноцветных куртках – звезды преображения. Ничего странного, что предвестников Аянара так мало тут: у них много дел, они трудятся по всему миру. Сейчас их время.

Вдалеке, между синими и желтыми полотнищами шатров, я вижу вторую четверку. Киэнар вскидывает руку, крылья распахиваются у него за спиной, словно он готов лететь, – но нам рано отправляться в путь. Рядом с Киэнаром стоит Кори, его легко узнать по ярким волосам и странному, полузнакомому ощущению.

Я пытаюсь вспомнить, где видел Кори, но слышу оклик. И в тот же миг меня настигает волна знакомой силы – так похожей и так не похожей на мою.

Я оборачиваюсь. Передо мной Раэти.

Мой учитель.

Я не успеваю сказать ни слова – он обнимает меня, крепко. Говорит:

– Прости меня.

И слова, и голос души такие искренние: чувство вины, раскаяние и тревога. Но мне не за что прощать его, Раэти ни в чем не виноват передо мной.

Я говорю:

– Я не сержусь на тебя.

Раэти берет меня за плечи, вглядывается в лицо, словно пытается различить что-то скрытое. Что-то, чего я сам не знаю о себе.

В темном взгляде учителя сейчас нет насмешки, он внимателен и серьезен. Но у глаз таятся следы смеха, едва приметная сеть морщин. Я вижу белые нити в его волосах, раннюю седину.

Раэти самый старший из нас, самый старший из восемнадцати великих звезд. Он – лидер сектора обучения. Он был моим наставником и наставником Аянара, учил многих. От него я узнал, что такое темнота и как управлять ею. Учить – дело его жизни, как мое дело – война.

Но война закончилась.

– Я не успел поздравить тебя с победой, – говорит Раэти. – Ты был занят… А потом я не мог тебя найти.

Его голос снова пронизан виной, она отражается в моей душе – я виноват, так виноват, я был здесь нужен и оставил всех.

– Ты победил, – говорит Раэти. – Ты выиграл войну. О тебе сложат легенды, победу будут помнить вечно, а суд забудут.

Мое сердце пылает – учитель гордится мной. Я счастлив, как в детстве, когда он хвалил меня. Нет. Сильнее, в тысячу раз.

Я знаю, мои ученики чувствуют то же самое, когда слышат от меня слова одобрения. Амира, Рэгиль, Арца, Лаэнар.

Но Лаэнар предал меня.

Амира погасла.

Арцу и Рэгиля я не должен видеть.

– Ты не знаешь, – спрашиваю я, – за что меня судили?

Раэти качает головой. Он не знает. Известно ли это хоть кому-нибудь или навеки останется тайной?

Я говорю:

– Где тебя найти? В городе?

– В новой Роще. – Раэти замолкает на миг. Он не хочет рассказывать о чем-то или не хочет беспокоить меня. Но я не отвожу взгляда, и Раэти продолжает: – Там наши волшебники из старой Рощи.

Я не могу удержаться, закрываю глаза. Тянусь к ним, моим предвестникам, жившим на островке волшебства в Атанге. Но вижу лишь тающий след звездного света.

Их забрали у меня. Но не Аянар теперь их старшая звезда, а мой учитель – я понимаю это по его голосу и взгляду.

За это ты просишь у меня прощения, Раэти?