Дети золота, дети песка

Танальдиз и сама расправляет плечи; это движение в ее исполнении получается куда более изящным и царственным. Волчица теряется несколько, только вида не подает, смотрит все также упрямо, поджимая губы и всем своим видом показывая, что не готова отступить. Неожиданно губы Танальдиз трогает легкая, едва ли не материнская улыбка, и она склоняет голову к плечу.

– Все очень просто. Ты была на берегу, и мои верные псы привели тебя ко мне. Я получаю все, чем одаряет море наши берега. Считай, что ты – подарок для меня.

Подарком для кого-либо ей не хочется быть, Ренэйст не вещь. Она снова хмурится, недовольно качнув головой, подобный ответ ее не устраивает. Рена уже хочет сообщить об этом, только Танальдиз не дает ей и слова сказать. Чуть повернув голову, Венценосная что-то говорит мужчине, покорно стоящему за ее спиной, и тот кивает, слегка склоняясь перед ней. Развернувшись, являя Ренэйст свои обнаженные лопатки, Танальдиз направляется к выходу из купальни, и северянке ничего не остается, кроме как последовать за ней.

– Неужели ты предпочла бы остаться на том берегу после кораблекрушения?

– Зная, что меня будут волочить по земле, отобьют седлом все тело, а следом за этим обнажат против воли, – предпочла бы.

Ее голос так и сочится ядом. Ренэйст вовсе не стыдно за это – она уже понимает, что, не желай Танальдиз подобного отношения, она бы уже дала об этом знать. Остаться безнаказанной ей уж вряд ли позволили бы. Что уж говорить о Радомире…

Ренэйст словно бы окатывает холодной водой. Радомир. Его уволокли куда-то, измученного, страдающего от жажды. Она и сама до сих пор хочет пить, только вот сейчас она думает совершенно об иных вещах. Уж вряд ли ему оказали подобный прием, может, он до сих пор без сознания и нуждается в помощи. Взгляд опускается ниже, на постепенно заживающий порез. Он до сих пор связывает их, напоминает о клятве, которую она дала. Ренэйст переводит взгляд на Танальдиз, что остановилась на пороге купальни рядом с мужчиной. Они что-то обсуждают на своем языке, а после Венценосная обращается к ней.

– Мы должны вернуться в мои покои как можно скорее. До того, как султан узнает о том, что ты здесь.

– Что случится, если султан об этом узнает?

– К величайшему сожалению, султан узнает об этом в любом случае. Скрыть от него появление луннорожденной в Алтын-Куле не удастся. Но, если к тому моменту, когда ему станет известно, мы будем в гареме, ты окажешься в безопасности. Если нет – ты попадешь в его руки, и тогда он сделает с тобой все что пожелает. Это не то, что может понравиться женщине.

Пусть Танальдиз и не объяснила толком, чем может грозить Ренэйст пребывание во внимании султана, да только и этого достаточно. Белолунная морщит нос. У нее уже есть избранник, которому она отдала не только свое сердце, но и свое тело. Им, безусловно, стоило дождаться свадьбы, когда их судьбы были бы связаны перед ликом людей и богов, но… Ренэйст никогда не станет сожалеть о том, что произошло.

И никогда не позволит другому мужчине коснуться себя против воли.

Не дожидаясь ответа, Танальдиз покидает купальни, и Ренэйст следует за ней. Мужчина, от которого веет опасностью, идет рядом с ними, по правое плечо Венценосной и чуть впереди Ренэйст. Они идут быстрым шагом, явно стремятся как можно скорее покинуть небезопасное место. Может ли быть такое, что и самой Венценосной здесь угрожает ее собственный… брат? Муж? Если все так, то она вряд ли покидает стены своих владений.

У Ренэйст в голове это не укладывается. Если бы Хэльвард был жив, он никогда бы ей не навредил. Даже Витарр… Витарр никогда не сделал бы это намеренно. Он груб и нелюдим, жесток даже, но на подобную мерзость неспособен.

Или, может, она лишь выдает желаемое за действительное?

– Я должна увидеть Радомира.

Ренэйст останавливается, и идущие позади служанки от неожиданности едва не врезаются ей в спину. Танальдиз оборачивается, смотрит изумленно, следом за этим поднимая взгляд золотых глаз на своего спутника. Мужчина чуть морщится, глядя на Ренэйст, но его лицо мгновенно меняется, стоит ему посмотреть на свою госпожу. Он поясняет ей что-то на языке, который Ренэйст незнаком, и это злит. Она не понимает, но практически уверена – он говорит Танальдиз о Радомире, который тоже был на берегу.

Венценосная смотрит на нее с сожалением, но сурово.

– Об этом и речи быть не может. Темницы находятся слишком далеко от гарема, это опасно. Если люди, верные моему брату, увидят тебя, то я не смогу тебя защитить. Ты в безопасности лишь в стенах гарема, где мое слово сильнее, чем слово Саида. Стоит только ему потребовать тебя в свои покои – и я ничего не смогу сделать с этим.

Белолунная хмурится, стискивает кулаки. Она понимает, чем все это может обернуться, но должна лично убедиться, что Радомир в порядке. Поговорить с ним, объяснить, что происходит, пусть она и сама не особо понимает, чем все это может обернуться для них. Собравшись с мыслями, Рена вглядывается в лицо Танальдиз, отвечая: