Децема 2

Десница долго смотрит на прилипшего ко мне ребёнка. Он понимает, что, забрав его отсюда, вернёт себе прежнюю головную боль. Как долго он мечтал расплатиться с Индрой. И вот, когда он начал наслаждаться местью, когда только вошел во вкус, появился я со своими гениальными идеями, и все его мечты полетели псу под хвост. И теперь он здесь, вызволяет собственного врага. Этот факт злит его почти так же, как "фальшивые" беспомощность и страх, с которыми Арни в меня вцепился. Проще говоря, Диса бешу такой я — не понимающий, что за человека подпустил к себе настолько близко.

— Уходим, — бросает Десница через минуту, отворачиваясь: он не в состоянии наблюдать эту трогательную картину и дальше.

Я шокировано слежу за тем, как без лишних слов за ним следует Чери. С каких пор этот неугомонный парень стал таким тихим и послушным?

— Кто это? Они не похожи на ангелов, — едва слышно шепчет Арни, но я молчу, продолжая стоять на месте.

— Алекс? — оборачивается Чери. — Если тяжело, дай шкета мне.

— Не могу.

— Чего не можешь?

Тут уже остановился и Дис, смерив меня тяжелым взглядом.

— Я пообещал Арни отметить Рождество.

— Твою мать, Алекс, — взмахнул руками Чери. — Что ещё ты пообещал своему "Арни"? Стать его женой?

— Заткнись, — спокойно обрываю его я. — Я тебя ни о чём не прошу.

— Отметим Рождество на базе, ладушки? А теперь идём...

— В таком случае, отправляйтесь на базу без меня.

Чери оторопело на меня вылупился.

— Чего?! Что это с тобой?

— Я только хочу зайти в какое-нибудь кафе и выпить горячего шоколада. Если для тебя это так обременительно, дай мне местные деньги, все, какие у тебя есть, и иди, куда пожелаешь.

Он просто не верил своим ушам. Я променял его — своего лучшего друга — на какого-то Арни и его прихоти? И это с учетом того, что Арни — долбаный Индра?

— Ладно, — выдыхает он раздраженно. — Пошли найдём, где здесь можно выпить ваш чертов шоколад. Только быстро.

Я уже было обрадовался, но вздохнуть с облегчением мне не дал Дис. Я поставил Арни на ноги и взял его ладонь в свою, глядя с опаской на приближающегося ко мне мужчину. Он встал вплотную и наклонился к самому моему лицу, зашипев:

— Какого дьявола ты творишь?

Говоря откровенно, я немало перетрусил от его вида и интонации. Ещё никогда, ни разу за всё это время Дис не смотрел и не разговаривал со мной подобным образом. Даже с учетом того, что порой мои действия были куда предосудительнее желания накормить голодного, несчастного ребёнка пирожными.

В любой иной ситуации, я не решился бы открыть рот, но спрятавшийся за мою спину Арни, вдохнул в меня силы.

— Вот уж не думал, что придется повторять дважды именно тебе. Я же сказал, что...

— Забыл, за кем мы сюда явились? Кто запихал тебя в эту дыру, вынудив давиться собственным жалким существованием все эти шестнадцать лет?

— Весь фокус как раз-таки в том, что так оно и есть, — ответил я, желая отступить, но не имея такой возможности. — Я ничего не помню, поэтому не вижу причин, по которым должен ненавидеть обычного, ни в чём не повинного ребёнка.

— А ведь причин, мать их, предостаточно.

— Очнись! Это уже не Индра! Неужели ты, такой умный, не видишь отличий?

— Мне плевать, кто сейчас стоит передо мной: ребёнок, взрослый, мальчик, девочка. Я знаю лишь, что в душе это тот самый человек, который забрал у меня всё.

— Но ты забрал у него куда больше, и теперь вы квиты! Разве нет?

— Хотел бы я, чтобы так оставалось и впредь.

Я качнул головой, отрицая, не желая признавать...

— Ты действительно так сильно его ненавидишь, что готов осудить на страдания даже ребёнка, в котором от Индры ничего не осталось? И не появись мы здесь, ты бы, правда, приходил сюда раз за разом и с наслаждением смотрел на его мучения? И охотнее сжалился бы над какой-нибудь блохастой собакой, чем над ним?

— Если бы ты только помнил...

— А ты никогда не думал, что отсутствие у меня этой самой памяти, играет тебе на руку? — перебил его я. — Ведь кто знает, стал бы я с тобой вообще сейчас разговаривать, помни я о том, кто ты на самом деле такой, и что нас связывало. Но я тебя не помню. Как не помню и его. Я уже совсем другой человек и не вижу никакого смысла относится к этому ребёнку хуже, чем к тебе. Считаешь себя лучше него, а? Он мне сегодня всю рубашку слезами залил, надеясь, что я его заберу куда-нибудь подальше от его ублюдочного отца. И знаешь ли, на меня это произвело куда более благоприятное впечатление, чем лицезрение твоих забав в Фомальгауте. Так что лучше тебе, блин, больше не говорить мне о том, какой он плохой и какой ты хороший.

Впечатленный собственной наглостью, я пытался отдышаться, глядя на Диса с опаской. Всё-таки сегодня свою сдержанность он оставил на Амальтее, потому мог решить, что после Чери самое время поучить вежливости меня. Но нет, единственный ребёнок, которому он охотно причинит боль — не я, а тот, что стоит за моей спиной.

— Если ты уже пожалел о том, что связался со мной, можешь оставить меня здесь и отправляться домой, — добавил я тише. — Никаких обид.