Детство комика. Хочу домой!

Иногда у Юхи болит сердце от одной только мысли о Йенни. Ей так легко причинить боль. Возьми и ударь. Юхе хочется защитить ее от всех, кто может ее обидеть, от всех, кто бьет.

Сердце Юхи не больше кулака.

Просто так оно есть. И так оно будет всегда.

17

Дверь открывает Йенни. Когда она видит, что это Юха, лицо ее озаряется радостью.

— Юха, привет, проходи. А я одна. Папа у мамы в больнице.

Юха проходит в сумрачную прихожую и снимает башмаки. Красно-синяя стеклянная люстра отбрасывает красные и лиловые блики на стены. С крюка под самым потолком на них беспомощно смотрит звериная голова. Это серна, которую отец Йенни подстрелил в Альпах задолго до рождения Йенни.

Кроме серны в доме есть выдры, зайцы, две совы, канюк и огромная лосиная башка, которая немного треснула, и поэтому кажется, что лось улыбается.

И с чего бы ему улыбаться, бедному лосю?

И вообще, довольно жутко смотреть на этих мертвых зверей, которые глядят со всех сторон, пойманные, выставленные на всеобщее обозрение, будто вспоротые. Да, не хотелось бы Юхе одному оказаться ночью дома у Йенни.

— Что будем делать? — спрашивает Йенни, пока Юха раздевается.

Юха раздумывает.

— Может, почитаем комиксы в комнате у твоего брата? — предлагает он.

И они идут в комнату старшего брата, хоть и знают, что это запрещено.

Комната Конрада такая же старомодная, как и весь дом: письменный стол, люстра, кресло — все темное и древнее. Но на полу лежит куча комиксов, на книжной полке — «Агент Икс-9», собранный по порядку, на стенах висят плакаты с «Queen» и «10сс» и бархатное панно, изображающее заход солнца над огромным водопадом и узкими крутыми скалами.

На вершине самой высокой скалы голые мужчина и женщина подняли руки, приветствуя солнце.

Вообще-то эта парочка непропорционально велика по сравнению со скалами и водопадом, но ничего страшного, это бархатное панно — черные силуэты на ослепительно лилово-розово-желтом фоне — самое прекрасное из всего, что видел Юха.

К каждому дню рождения бархатное панно занимает первую строчку в Юхином списке самых желанных подарков, наряду с «Юным химиком: 40 увлекательных экспериментов, которые ты мог бы провести сам».

Но ничего из этого ему не дарят.

А самое прекрасное панно — то, что висит в комнате у старшего брата Йенни.

Юха подходит к нему.

— Какое красивое!

Йенни встает рядом и внимательно рассматривает панно. Кивает:

— Да, красивое. «Первый восход солнца».

— Закат.

— Восход. Тут написано.

— Только непонятно, как они умудрились забраться на эту верхотуру.

— А ты подумал о том, как они будут слезать, когда им надоест стоять там и махать?

— Ай, какая разница. Все равно я ничего красивее в жизни не видел.

Еще на миг мечты уносят Юху к восходу, который больше похож на закат.

— Ну, теперь давай почитаем комиксы, — решает он и бросается на узкую незаправленную кровать, которая скрипит и шатается, когда на нее плюхаешься.

Под матрасом что-то лежит. Порножурнал — спрятанный, но все-таки немножко выглядывающий наружу, его явно никто не должен увидеть. Юхино сердце начинает биться быстрее. Он знал, что день будет удачным.

— Смотри, Йенни! — шепчет он, вытаскивая журнал.

Йенни краснеет.

— Ой, фу! — восхищенно выдыхает она.

Юха в восторге листает журнал, смотрит на вызывающие картинки: женщины в розовых и голубых париках, с зелеными тенями на веках, с красными накрашенными ртами, женщины, раздвигающие ноги и извивающиеся, женщины, в дырочки которых тыкаются члены размером с полено. Он останавливается на фото, где женщина и мужчина лежат валетом и ласкают друг друга губами.

— Это, наверное, коллаж, так просто невозможно сделать. Смотри!

Он протягивает Йенни журнал. Она внимательно рассматривает фото и задумчиво кивает:

— Очень странно!

Юха и Йенни знают о сексе все, что нужно. Папа запихивает свою письку в мамину дырочку, а потом появляется желтое семя, из которого и получается ребенок.

А то, что кто-то там лежит вот так, валетом, и берет письку в рот, — нет, это просто смешно.

— Читай! — требует Юха.

— «Я до конца ввел свой большой член в ее щель, вибрирующую от вожделения, и она возбужденно закричала: „Горит! Горит!“»

Йенни прерывает чтение и вопрошающе смотрит на Юху:

— Интересно, что это горит?

— Это просто потому, что ей очень приятно. — Юха закатывает глаза — вечно все надо объяснять. — Вот так «Гори-и-ит!»

Он корчит рожи и громко стонет.

— Прекрати! — смеется Йенни и шлепает его, чтобы он перестал. — Так-то уж это не может быть!

— Конечно, может.

— Откуда ты знаешь?

— Да я лежал под маминой и папиной кроватью, когда они трахались, так что я знаю, как все это бывает! — торжествующе заявляет Юха и показывает язык.

— Да ну!

— Ну да.

Они смотрят друг на друга и заливаются смехом.

Затем Юха спрыгивает с кровати.

— Слушай, давай посмотрим, может, у твоего отца где-нибудь спрятаны резинки?

— Давай!

Йенни крадется вслед за Юхой в родительскую спальню.

— Хотя могу гарантировать, что у него там только лекарства и таблетки от головной боли, — добавляет она, потому что знает своего отца.

18