Дева-воительница

Полог откинулся и на пороге появился главный шаман.

— Похоже, у нас неприятности. — прошептал Риз, поднимаясь и отходя в сторону от сестры.

Ярко вспыхнувшее пламя лампы осветило лицо незваного гостя и его самодовольную ухмылку.

— Что заставило тебя потревожить вдову в её горе? — печальный голос Саффи ещё хранил след недавних рыданий. — Не сомневаюсь, что ты скорбишь вместе со мной, но мне лучше пребывать в одиночестве.

— Я пришёл, — уже прикидывая, какие последствия вызовет неосторожное поведение чужестранки, заявил ночной посетитель, — проверить правильность соблюдения обряда.

— И сам его нарушил, придя сюда. — зло скривив губу, ответила девушка.

— Мне, хранителю заветов, дозволено. — надменно запрокинув голову, выдал Гамала. — Я всё узрел. Я ухожу.

— Цера меня убьёт. — флегматично заметил Риз, когда они остались вдвоём. — Придушит голыми руками.

— Не успеет. — бесшабашно бросила Саффи. — Нас прирежут раньше. Ну, говорила же — давайте его прикончим. Нет, мы жалостливые. — и почувствовав напряжение брата, успокоила. — Да шучу, шучу, выкрутимся.

***

— Ходют тут. Покоя от вас нет.

Вот уже несколько дней они пытались добраться до Каишта. Низкие, покрытые жидким лесом горы, лишь в двух местах украшенные шапкой белого снега, никак не желали приближаться. С утра до вечера, практически не отрывая от них глаз, четверо друзей пытались сократить расстояние, отделявшее от заветной цели, но всё напрасно — горы так и оставались недосягаемы. Юный маг был близок к отчаянию — многонедельный путь оказывался напрасным.

Ни в какую не желавшая сдаваться Саффи, настояла сменить направление, обойдя Каишт, в надежде найти другой способ проникнуть в место гибели первых богов. С детской непосредственностью и рассудительностью взрослого она пыталась донести до упавшего в уныние брата мысль, что в подобное место нельзя попасть абы как, ибо оно покрыто тайной. Более того, возможно, придётся, пройти какое-нибудь испытание, доказать кому-то там, что они достойны.

Ещё два дня прошло в совершенно бесплодных попытках изменить хоть что-то в облике гор — перед ними была всё та же картинка, ничего не менялось.

Риз проснулся от грубого пинка сапогом под рёбра — Саффи сочла возможным разбудить его таким непочтительным, для младшей сестры образом, поскольку причина была весома. Мимо их лагеря, опираясь на посох, шёл седой, длинноволосый старикан, с большой корзиной за плечами. Весь его вид источал древность — покрытое бородой морщинистое лицо, крючковатые, сухие пальцы и босые, костлявые ступни, с нестрижеными ногтями, более напоминавшие когти.

Но шёл он бодро, лишь слегка покряхтывая и громко сопя, совершенно не обращая внимание на глядевших на него путников. Друзья проводили его изумлёнными взглядами, опомнившись лишь когда он отошёл от лагеря шагов на двадцать. Вскочили, наскоро собрав пожитки, и ведя в поводу коней, бросились догонять то ли человека из плоти, то ли путеводный мираж, не окликая, боясь развеять его прежде, чем он укажет им дорогу.

Дошли. Старик не глядел в их сторону. Он даже не счёл нужным скрыть своё раздражение от их присутствия.

— Чего ж вам по домам не сидится? Шастают и шастают.

Гигантский навес, созданный переплетёнными ветвями сразу нескольких могучих дубов, похоже, служил жилищем этого странного старика. Вся четвёрка чувствовала себя крайне неуютно в тени навеса — что-то давящее на плечи заставляло пригнуться, хотя его высота позволяла смело ходить не сгибаясь и более рослому человеку.

— Слышь, девка, — он без опаски отодвинул морду Роксаны от себя, — не ча меня нюхать. Чай, я не мясная похлёбка. Не люблю я вашего брата-волка. Хоша серая шкура те идёт. — старик издал каркающий звук, напоминающий смех. — Как тебе в ней?

Роксана, отступив, села на задние лапы и вытянулась в струнку, с изумлением уставившись на говорившего. Казалось, он знал её секрет. Как, впрочем, и остальных.

— Кто ты? — первым решился спросить Риз.

Старик не обратил ни малейшего внимания ни на вопрос, ни на самого спрашивающего. Как ни в чём не бывало он занялся делом — принялся разбирать свою корзину. То ли бухтя, то ли напевая, дедок извлёк пучок травы, пахнущей странно и притягательно-призывно. Понюхал, блаженно прикрыв глаза, шамкая губами, будто жевал во рту медовую соту. Встряхнул головой, словно прогоняя сладкое наваждение и снова погрузил руки в корзину.

На свет появилось несколько веток, усыпанных тёмно-красными ягодами, плетёный короб, разумеется, непустой, и тушка зайца, уже освежёванная. Всё это старик выложил на массивный стол, предварительно продемонстрировав каждый предмет, стоявшим за спиной путникам, ни разу не обернувшись поглядеть на них.

— Риз, — Саффи подёргала брата за рукав, — может он глухой?

— Сами вы глухие. — прокаркал старик. — Я мож слышу получше тябя. — он впервые оглянулся, бросив тяжёлый взгляд на девочку.

Обычно неробкая Саффи сделала шаг назад, прячась за спину брата, выглядывая из-под его рукава. Ей нестерпимо хотелось показать старикашке язык, но вспомнив кто она, решила пока воздержаться.