​Девчонки

Все переоделись и снова сели в избе, возле больных утят.

Учительница еще на загоне заметила Нюру, но так и не нашла времени спросить, как она сюда попала.

Сейчас отыскала глазами грязные ноги девочки и спросила:

— Как палец твой, Нюра?

Нюра смешно растопырила на обеих ногах черные пальцы и сказала:

— Да я и не найду теперь, который болел.

Девочки тихонько рассмеялись.

Это был первый смех за весь вечер.

За окном несколько раз пролаял Бобка. Потом стал радостно взвизгивать, и все услышали шаги на крыльце.

Дверь распахнулась, на пороге показался Сергей Семенович.

Молча осмотрел пол в избе, почти сплошь покрытый серыми комочками, постоял, ничего не говоря, движением плеч сбросил мокрый плащ. Аксинья соскочила с табуретки и поспешно повесила плащ на гвоздь.

Выбирая свободные места, председатель сделал несколько шагов по комнате, опустился возле девочек на пол, охватил руками Нюру и Катю, подтянул к себе.

Катя неожиданно заплакала, уткнувшись лицом в рукав гимнастерки Сергея Семеновича.

— На будущий год вот здесь телевизор поставим, — негромко сказал председатель, поглаживая волосы Кати.

Все взглянули на угол, куда он кивнул. Катя тоже подняла голову.

— И станете вы вечерами смотреть интересные передачи. И не будет уж вам так трудно, потому что все по-другому сделаем.

И председатель стал рассказывать, как изменится утятник будущим летом. Навесы покроют тесом, а для малышей теплый закрытый сарай поставят — не страшны им будут холода и дожди. От озера проведут к бочкам трубу, и вода сама придет в них.

— И загоны чтоб по-новому распределить, а то перегонять уток трудно, — подсказывала Стружка. — Малыши к старшим прорываются, а их там затоптать могут.

— И это сделаем, — кивнул председатель. — Чуть не забыл! — оживился он. — Я ведь в Свердловском научно-исследовательском институте побывал. Водоросли-то, оказывается, сеять можно. На будущее лето столько наро́стим, что на моторке не проедешь возле нашего берега! Будете долг возить соседним утятницам!

Один утенок вдруг встал на слабенькие ножки, несколько раз переступил с одной на другую, огляделся по сторонам и неожиданно клюнул в ногу своего товарища, лежавшего рядом. Тот пошевелился, но не встал. Забияка снова клюнул его. Утенок повернул голову, будто спрашивая, чего от него хотят, и наконец приподнялся. Вскоре оба неуверенно потопали к стене и враз подпрыгнули, заметив на ней дремавшую муху…

Все рассмеялись весело и облегченно. Настроение совсем поднялось, когда и другие утята стали возиться, встряхиваться.

— Поесть вам, девочки, надо, — вспомнила Светлана Ивановна. — Я сейчас принесу молоко и хлеб.

— Вы сидите, я сама все доставлю, — соскочила с табуретки Аксинья.

— Ну, пойдемте вместе, сразу все и принесем, — согласилась учительница.

— Нет, нет, нет! — быстро заговорила Аксинья. — Вы сидите тут, разговаривайте, я одна притащу, — и выбежала из избы.

Аксинья чувствовала себя виноватой и теперь хотела угодить всем. Она ждала, что председатель начнет узнавать, почему дневная сторожиха не предупредила о грозе заранее, и тогда придется признаться, что уснула сторожиха в самый ответственный момент.

Но ее никто ни о чем не спрашивал.

Аксинья вернулась, неся бидон с молоком и корзину с хлебом и стаканами.

— Темень в вагончике-то, — сказала, жмурясь от яркого электрического света.

Сергей Семенович сообщил хмуро:

— Опять наш электрик прогулял три дня. Завтра я ему всыплю по первое число…

Светлана Ивановна растерянно смотрела на девочек, будто искала кого-то и не находила.

«Боже мой! Люся!»

Волнение молодой учительницы было так велико, что она не сразу поднялась на ослабевшие ноги. Поставив стакан на стул, с бьющимся сердцем прошла за перегородку.

Там было темно.

Люся не спала. Она высвободила из-под одеяла горячие руки и обняла ими шею учительницы.

Светлана Ивановна торопливо ощупала одежду девочки — совсем сухая.

— Мне Нюра из вагончика другое платье принесла и велела под одеялом лежать, — шепотом сообщила Люся. — У меня ничего не болит, здорова я. Только стыдно мне очень…

— Ничего, Люсенька, — утешала Светлана Иванова и вдруг склонилась к самому уху девочки:

— Дома, в Ленинграде, во время грозы я пряталась в ванную. И выходила только тогда, когда уже ничего не гремело. Я там читала.

И прошептала горячо, с удивлением:

— Представляешь?!

В избе продолжался оживленный разговор.

— А где же Светлана Ивановна? — спросил Сергей Семенович.

— Она за загородку ушла. Там у нас Люся греется. Под дождем-то промокла вся, — ответила Нюра.

Глава двадцать вторая

Утро над утятником встало тихое, ясное. В неглубоких спокойных водах отражалась голубизна чистого неба. Старшие утки давно вышли в плавание перед завтраком, а малыши из-под навеса дружно потопали в верхнюю часть загона. Ночью отсюда стекла вода, и земля подсохла. Утята грелись на солнце, расправляли крылышки, довольно покрякивали.