Deviant

* * *

Георгий читал русские газеты и журналы. Нью-Йорк лечил. Журналы в подавляющем большинстве не выдерживали никакой критики, они были ничем в крупной художественной форме. Люди уверенно складывали слова в предложения, описывая то, о чем не имели понятия. Казалось, то, чего они никогда не видели, наравне с тем, чего не бывает в жизни, более всего занимало их внимание.

Да, им немного платят, это общеизвестно. Но не настолько мало, чтобы так откровенно лить воду. В любом случае, всегда можно сменить род деятельности – более того, нужно, если ты понимаешь, что перспективы в этой нише себя исчерпали.

Вся эта еженедельная, ежемесячная писанина, очевидно, отмирала. Казалось, шанс выжить остается только у daily -форматов. Объективность и милая наглость не в моде, не говоря уже о таланте, так что, видимо, лучше всю эту личностно-субъективную бессмыслицу взять да и сжечь, и оставить одни новости. Мир меняется. Выиграют только самые прозорливые, но никак не те, кто всерьез воспринимает этот бред, теряющий актуальность даже не через день и уже и не через час, а минут через пятнадцать. В корзину. По крайней мере, до тех пор, пока не изобретут какой-нибудь информационный фильтр, и тогда уже будем сортировать по критериям «правдивость», «актуальность», «здравый смысл».

Он устало закрыл глаза. В последнее время самочувствие было стабильно хорошим. Это не удивляло, но и в привычку не вошло. Усталость, конечно, настигала его быстрее, чем до болезни. Хотя существенной разницы не заметно – просто тогда он постоянно был в действии и редко высыпался.

«Ты не успеваешь думать, ты просто делаешь то, что нужно. А о себе думать времени вообще нет» – так говорила лондонская Кэтрин про их тогдашнюю работу.

В то время, когда кризиса не было и в помине, она приняла решение – раз в неделю выделять четыре часа только для себя. Сделать маникюр, маску на лицо, сходить на массаж. И если для невовлеченного человека это звучит странно, то любой инвестбанкир, любая девушка инвестбанкира, все те, кто хоть раз рассматривал для себя эту карьеру, тут же закивали бы с уважением. Таким был этот мир до кризиса – серьезные нагрузки, хорошие деньги, огромные возможности. И будет таковым после, изменится разве что название деятельности да и функционал. Все равно что-то подобное будет.

Но для своей жены он никогда не хотел такой карьеры. Маше нельзя было ничего «запретить», иначе он пошел бы и на это. Ему повезло, что ей с рождения хотелось весь мир, а не просто офисный опен-спейс.

В Маше не хватало силы и упорства Кэтрин, Кэтрин не хватало ума и силы Маши. Обе они были своенравны и могли обходиться без мужчин. В Кэтрин, очевидно, было больше от него самого, что в свое время не могло не подкупить. Хотя, может, она просто оказалась рядом, когда было чуть меньше дел, чем обычно, а женщины из баров – на одну ночь – успели поднадоесть.