Девять хат окнами на Глазомойку

— Много там осталось? — Сергей Иванович кивнул в сторону ржаной делянки.

— Завтра до полудни.

— И все?

— А рядом трава уже на подходе, если погода, конечно, будет.

— Да уж, Самсон-сеногной не отступается, — отозвался председатель. — Так что сушилки поработают, пока не разведрится, на них надёжа. Лапин может уехать? Обойдетесь без него? Уж больно инженер в Кудрине нужон.

— Пусть едет. Управятся. Теперь тут и Архип. Знаешь, а он неплохо взялся, в охотку. Интерес проявляет. Если так пойдет, то мы в Лужках ко времени со всеми работами управимся.

— Значит, повезло нам, а? Поклон Зинаиде! Еще бы одного механизатора в звено — вот это и полный отряд, вот это бы горы своротили. Всех такие молодцы накормят, коль возьмутся. Только не знаю, дозволят ли нам… Тут множество разных проблем и даже толкований рождается у людей, тонких в политике. Фермеры, мол, и все такое… Нарушение колхозов вроде. А я вот не вижу ничего плохого.

Савин промолчал. Слышал всякое о звеньях. Да Дьяконов и не ждал ответа, так, к слову пришлось, и высказался. Звено Зайцева работало в Лужках не первый год, далеко не новинка, кстати, они и не собирались афишировать его, хотя в самом Кудрине потихоньку уже создавали такие же. Если удача будет и в этом году — вот тогда можно с цифрами на руках и заговорить о подрядном методе в полный голос.

Они потихоньку пошли к домам на бугре. Машина уже не гудела, ее остановили пораньше. Все собрались хоронить деда.

Председатель шел и с каким-то тревожным чувством осматривал небо. Еще с полдня там пошли перемены — не понять какие. Облака поднялись выше. Дождь хоть и шел, но редко, наскоками. Ветер зашумел по траве; по верхушкам деревьев. Синицы вдруг защебетали. Вроде к вёдру. Если бы неделю солнечной погоды! Сено без вёдра не заготовишь. Его схватить надо скоро и посуху.

— Слушай, мне тут зятек одну новость поведал, — Михаил Иларионович взял председателя под руку. — Сказал, что из Лужков есть прямая дорога в Поповку, километров пять, так он думает. Но через Званю, там брод имеется.

— Знаю эту дорогу. Пешая тропа, не дорога. Пешком или верхом, а на чем другом не проехать.

— Давай поднажмем, чтобы сделали проект и все такое. Ведь если пять километров, то намного дешевле выйдет, чем через Кудрино.

— Заказать проект легче всего. Строить тяжко. Мост нужен.

— А если паром, не бог весть какая сложность? И тогда прибавим поповскую земличку к Лужкам на правах одного севооборота. Будет восьмипольный, с травами. Прибавка в полста гектаров. Потолкуй с Глебовым, пока он, так сказать, за нас.

— Он в область уехал. Вызвали.

— Не вернулся еще?

— Пока нет. Похоже, будут разбираться. А что? За такую самодеятельность могут и наказать. К чужим во двор забрался.

— К чужим? Кто у нас чужие?

— Да уж «Сельхозтехнику» родной никак не назовешь. У ней свое начальство, оно не любит, если кто в карман залезает. На дыбы встанут! Вернется, узнаем, попал он в струю или напротив.

Их догнал Митя. Был он с головы до пят в травяной резке, шел, волоча ноги, только глаза поблескивали. Не остыл еще от работы. Сказал Савину:

— Гектара два осталось. Потом что?

И только тут поздоровался с председателем.

— Ну, ты даешь, Митя! — Дьяконов обнял его за плечи. — С огоньком! Аж руки чешутся, когда на твою работу смотришь. Так бы и заскочил в кабину, пошуровал, да с песней, с песней! И как это работа на земле и с растениями, животными стала вроде не престижной — ума не приложу? Заскок повсеместный. Проглядели. Все ученых да чиновников готовили. А кланяться надо человеку, который общество кормит, вот таким, как Митя? Да!

— Ну что вы! — И Митя засмеялся через силу.

— Отложить смешки! Куда идем — знаешь?

— Еще бы, — сказал Митя и посерьезнел.

— Нет, Митя, не знаешь. Даже Иларионович не все знает, так я думаю. Когда Савин в городе учился на агронома, а тебя, Митя, и не было вовсе, я тут в бригадирах ходил года два. А покойник нынешний председателем колхоза был. Но не в Кудрине, а там, где совхоз «Тельмана». Толковый был хозяин! Это ему и мешало в жизни. Тогда ведь как: все по приказу. А если по-своему раз, другой, то на заметку, районная власть не терпела своеволия. Вот и деда тогда разоблачили, судить было собрались, правда, народ заступился. Но с должности его сняли. Тогда он и забрался в Лужки, жить на отшибе от всего такого. Работал, пока силу не потерял.

— Он как-то говорил мне про близких своих, — заметил Савин. — Но к нему никто и никогда не приезжал.

— Какие там близкие! Они померли или на войне… Внук нефтяником на Каспии, еще племянник внучатый. Где только нет крестьянина в нонешнее время. Отбили им телеграммы. Да рази приедут! Поди, забыли, что дед у них в какой-то там глуши. Погостить и то не являлись. Что им Лужки или Поповка? Голозадое детство…

Сергей Иванович так и шел с горстью гранул в руках. Поравнявшись с газиком, протянул их шоферу.

— Положи, при случае покажем их в районе, какие корма наловчились делать. О, и наша советская власть прихватила горстку! Правильно, — сказал он секретарю сельсовета. — На стол, для наглядной агитации.

Хоронили деда через час, на закате солнца.