Девять необычайных жизней принцессы. Гайя

Уютный домик. Заправленная постель. Цветочная скатерть. Свежий букет. Полная кладовка. Сияющие деревянные полы. Четыре стула. Окно с видом на лес. Письменный стол. Древесный запах. Кресло-качалка. Приятная тишина.

«Невозможно, – подумала Гилиан. – Ничто не произрастает из-под земли в мгновение ока».

Несколькими жестами юноша дал Гилиан понять, что теперь она дома и может оставаться здесь столько, сколько захочет, ведь здесь никто не побеспокоит её – кроме него. Он будет составлять Гилиан компанию и время от времени приносить еду. Затем юноша указал на реку. Он положил руку на сердце, как бы говоря, что это самое прекрасное место в мире, лучше и быть не может.

Гилиан осмотрелась.

На столе лежали писчая бумага, блокнот, перо и чернильница.

– О чём ты думаешь?

– Я хочу писать.

– О чём ты думаешь?

– Я начну с письма отцу.

– О чём ты думаешь?

– Он поймёт меня.

Закончив письмо, Гилиан отдала его юноше и попросила положить на стол лорда Олборна, поскольку никто, кроме отца, не заходил в его кабинет. Юноша помахал ей на прощание и ушёл. Дверь закрылась, Гилиан могла бы испугаться, что остаётся одна в этом незнакомом доме. Однако девушка чувствовала себя как дома. Было ли дело в месте? В свободе? Или же в познании уединения? Гилиан села за стол. Снаружи луна освещала лес. Было светло, почти как днём.

Круглая луна. Крадущийся барсук. Ясная поляна. Ночная сова. Хитрая лиса. Цветочные бутоны. Усатый кролик. Дикая трава. Оленьи рога. Кроны деревьев. Плодородная земля. Подаренная ночь.

Мимо её дома проходил олень, и, ставший уютным, лес смотрел на Гилиан его глазами. Где-то ухала сова, шелестел ветер, белка собирала орехи. Проснувшись, девушка ощутила что-то новое, какой-то незнакомый шёпот, зазвучавший в её голове. Это была песнь природы, идущие прямиком из сердца слова сами собой сложились в её первое стихотворение.

За первенцами, впрочем, нередко следуют другие создания. Так Гилиан начала писать стихи.

– О чём ты думаешь?

– Я – Гилиан Олборн.

– О чём ты думаешь?

– Я выросла в имении Брайт Касл.

– О чём ты думаешь?

– Я должна стать кем-то другим.

– О чём ты думаешь?

– Я вижу вас, мои дорогие маленькие гости.

Убаюканная шёпотом ночи, Джилиан забралась в постель.

Когда юноша вернётся, она покажет ему свои стихи.

А теперь она погрузилась в сон, крепко обняв своих маленьких созданий.

Сесиль Румигьер Глава 8 Гайяна

Она выросла без тени.

У всех вокруг тень имелась. Будь тень маленькая или большая – в зависимости от часа и освещения – каждый заботился о ней. Каждый раз, когда солнце в зените останавливало время, все задерживали дыхание и замирали, пока тени не вернутся. Она одна не боялась полудня, хоть и знала: если живёшь без тени, рискуешь потеряться даже в темноте. Отсутствие тени беспокоило её, как если бы кто-то оторвал часть, которую она никогда не знала.

– Прекрати витать в облаках, Гайяна, лучше помоги мне лущить горох.

Бабушка поставила перед ней миску со светло-зелёными шариками. Гайяна взяла стручок, раскрыла его и одну за другой высыпала горошины на стол.

– Бабуля, а ты знаешь, отчего у всех, кроме меня, есть тень?

Женщина неопредёленно махнула рукой в ответ. Она отодвинула три сухих стручка и положила свою ладонь поверх руки внучки.

– Твоя голова набита глупостями, прекрати думать о них, – произнесла она.

Гайяна подобрала цветок, попавшийся среди горошин, и вплела его в волосы. Никто так ни разу не объяснил ей, отчего она ходит под солнцем без тени под ногами.

Гайяна нашла ответ только следующей весной. Приближался её десятый день рождения, и в голове кружился рой вопросов. Детская одежда становилась тесной и жала. Иногда кожа начинала зудеть, и волосы спутывались так, что становилось трудно их расчесать. Что происходило с ней? Неужели что-то ещё, помимо отсутствующей тени, было не так? Ещё какая-то странность, отличавшая её от окружающих?

Её мрачные мысли окрасили листву в эбеновый, горох – в угольный, и когда, наконец, виноградные лозы по всему имению вдруг стали чернильными, Гаяйна поняла: чтобы найти ответы, ей придётся покинуть земли, где прошло её детство. Их замок не опутывали чары, её жизни и землям не угрожало проклятие (во всяком случае, именно в это она хотела верить) – но девочка всё равно ощущала, как целая толща тайн сдавливает воздух, не давая ей вздохнуть. Тайны выходили из берегов, источая едкий затхлый запах, истреблявший радость жизни и изживавший весну. Листья и в самом деле чернели – значит, настал час уходить.