Девять рассказов

Я всю жизнь бережлив, как на редкость невротичная сорока, и у меня до сих пор сохранился предпоследний черновик письма, которое я написал сестре Ирме той июньской ночью 1939 года. Я мог бы воспроизвести его здесь дословно, но в этом нет необходимости. Большую часть письма – заметно большую – я высказывал предположения, где и как она допустила легкие оплошности на своей главной картине, особенно, с цветами. Я перечислил несколько художественных принадлежностей, без которых, как я считал, ей не обойтись, и указал их примерную стоимость. Я спросил ее, кто такой Дуглас Бантинг. Спросил, где я могу увидеть его работы. Спросил (и понял, как далеко закинул удочку), не доводилось ли ей видеть репродукции картин Антонелло да Мессины[60]. И попросил ее, пожалуйста, сказать мне свой возраст, пространно заверив ее, что данная информация, если и будет мне предоставлена, останется при мне. Я сказал, что спрашиваю только потому, что это поможет мне направлять ее обучение с большей эффективностью. Почти сразу вслед за этим я спросил ее, разрешается ли ей принимать посетителей у себя в монастыре.

Думаю, что последние несколько строк (или кубических футов) моего письма заслуживают того, чтобы воспроизвести их здесь – синтаксис, пунктуацию и все такое.

…Кстати, если вы владеете французским языком, надеюсь, вы дадите мне об этом знать, поскольку я умею выражаться очень метко на этом языке, проведя большую часть юности в основном в Париже, во Франции.

Поскольку вас вполне очевидно интересует рисование бегущих фигур, чтобы передать эту технику своим ученицам в монастыре я прилагаю несколько нарисованных мной набросков, могущих быть вам полезными. Вы увидите, что они нарисованы довольно поспешно и они отнюдь не совершенны и не похвальны, но полагаю, они покажут вам рудименты того, к чему вы проявили интерес. К сожелению, директор школы, чего я весьма опасаюсь, не имеет никакой системы в методике преподавания. Я в восторге оттого, что вы уже так далеко продвинулись, но понятия не имею, чего он ожидает от меня в отношении других студентов, которые очень отсталы и в основном глупы, на мой взгляд.

К сожалению, я агностик; однако, меня, само собой разумеется, весьма восхищает издалека Св. Франциск Ассизский. Мне интересно, хорошо ли вы знакомы с тем, что он (Св. Франциск Ассизский) сказал, когда ему собирались выжечь одно глазное яблоко раскаленным докрасна железом? Он сказал следующее: «Брат Огонь, Бог сотворил тебя прекрасным, сильным и полезным; молю тебя, будь снисходителен ко мне». Ваша живопись, на мой взгляд, несколько напоминает его манеру речи, во многих приятных отношениях. Кстати, позвольте спросить, молодая дама на переднем плане в синем платье – это Мария Магдалина? Я, конечно, имею в виду картину, которую мы обсуждали. Если это не она, тогда я в досадном заблуждении. Впрочем, мне это не впервой.