Девятый день

Нине показалось, ей чудится. Того, что она видела, не могло существовать в реальности, это плод воспаленного воображения! Но Александр хрипло вскрикнул, и Нина поняла, что он тоже видит.

Возле дома стояли мертвецы. Покинули последнее пристанище и вышли на свет, словно желая поприветствовать друзей.

– Господи, – шепотом сказала Нина.

– Нет здесь господа, – проговорил Адам. – Ад на земле. И мы в аду.

Словно услышав, о чем они говорят, бывшие пассажиры «Дунайской девы» двинулись вперед, к центру поляны.

Нина и остальные вскочили на ноги, сбились в кучу, глядя на неумолимое приближение. Александр нашел руку Нины, и она вцепилась в него, ища защиты. Только чем он мог помочь ей и себе? Что они могли противопоставить злобной силе, господствовавшей в проклятом месте?

– До чего же все завертелось, – некстати произнесла София.

Жуткие существа были совсем рядом, и Нина пожалела, что ей не удалось умереть минувшей ночью.

Глава двадцать четвертая. Адам

Помутилось в голове. Когда прежде Адаму случалось слышать или читать в книгах такую фразу, ему представлялось, будто кто-то взбалтывает некий сосуд, взвесь поднимается со дна, и вода становится мутной.

Сейчас его голова была тем сосудом, который кто-то потряс. Все перемешалось: зло и добро, друзья и враги, живые и мертвые, настоящее и прошлое, а будущего не было вовсе.

Что чувствует человек, когда то, что он привык считать незыблемой основой жизни, опрокидывается с ног на голову? Жуком он себя чувствует, вот как! Перевернутым на спину, барахтающимся, силящимся встать, но лишь беспомощно трясущим лапками в воздухе.

Адам понимал, что в нем не осталось ничего от того человека, каким он был совсем недавно: уравновешенным, рациональным, немного скучноватым, занятым привычным делом; не слишком счастливым, но проживающим правильную, одобряемую соседями и обществом жизнь. Какие фильмы ему нравились? Какие книги он читал? Над чьими шутками смеялся? Адам забыл вкус любимых блюд, не помнил слов любимых песен. Да что там! Лица брата, родителей, приятелей стерлись из памяти, Адам больше не понимал, как ему жить дальше, кто он сам, кто его окружает.

Мертвецы приближались, и вид их лишал Адама остатков рассудка.

Сэм – юноша с бескровным лицом, почти не тронутым смертью.

Тамара – старуха со сломанной шеей, скособочившаяся, кривая, все еще продолжающая что-то бормотать.

Рядом с нею – Елена: косматая, кошмарная, с раздвинутыми в бессмысленной улыбке губами. Жуткая нагота, истерзанное тело в кровавых потеках, со свисающими с костей ошметками кожи.

Марк – раздувшееся посиневшее лицо, залитые кровью белки глаз, обрывок легкомысленного цветастого шарфика на шее.

Теперь их разделяли всего пара метров. Пятеро живых – четверо мертвых. Они стояли друг против друга, и Адам поневоле озирался, ожидая, что к строю мертвецов присоединится неизвестно как выбравшаяся из могилы Анжела.

Покойная жена не появилась, зато случилось другое.

Нина помянула Господа, Адам ответил, что напрасно она ищет здесь Бога, а потом Тамара проскрипела:

– Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прахе! И земля извергнет мертвецов!

Это из Священного писания, вспомнилось Адаму.

– Эдвард, София, идите сюда, – сказал Александр, и Нина протянула мальчишке руку, желая защитить.

Неожиданно Эдвард засмеялся. Он всегда был, по мнению Адама, с приветом, но смеяться в такую минуту? Для этого надо быть полным придурком. Нина, по видимости, подумала примерно о том же, потому что проговорила успокаивающим голосом:

– Эд, отойди от них, послушай…

– Нет, это ты послушай, – властно произнес мальчишка, прекратив смеяться. А после подошел к шеренге мертвых, встал перед ними, словно полководец, и это выглядело одновременно страшно и гротескно. – Глупцы, я один из них, и вы тоже скоро присоединитесь к нам.

Затем подросток – или кем он был в действительности? – повернулся к Софии, поманил ее. Та, не колеблясь, подошла, встала рядом с Марком, наконец-то воссоединившись с женихом в своем жутком посмертии.

Трое людей против шестерых чудовищ – вот какой оказалась расстановка сил.

– София, что ты делаешь? – пискнула Нина.

– Я же сказал, что видел ее в лесу, – проговорил Сэм. Его бледные губы извивались, как белые змеи. – Вы не поверили. Люди предпочитают игнорировать неудобную правду.

София не произносила ни слова. Но слова не требовались. На ее горле проступила рваная рана. Нина закричала, отвернулась, испугавшись, что голова Софии свалится с плеч, покатится по земле. Этого не случилось, но из пореза полилась кровь – сочилась, пропитывая одежду, стекая по рукам.

– Кто ее убил? Кто? – спросил Александр и поглядел на Адама, которого, помнится, все обвиняли, пока София не явилась живая и здоровая.

– Что смотришь? Я не убивал!