Девочка Эмина

Сердце колотится, как безумное. В ушах звенит. Я никого кроме Эмина не трогала, а тут пытаюсь ребра нащупать. Нужно выяснить: если Эмин все-таки их сломал, то Альберту нужна скорая госпитализация.

Но как сказать об этом Эмину? Черт…

Мое лицо на уровне лица Альберта. От него пахнет кровью и потом, болью и смертью. Грудь его словно каменная, твердая. Я пытаюсь нащупать ребра, но…

Но Альберт резко дергается, и моя рука тотчас же соскальзывает ниже. Всего на секунду тыльная сторона ладони ощущает твердость, но это уже были не ребра. Далеко не ребра.

Я с криком отшатываюсь от Альберта. Отползаю, хватая в руки аптечку. Под тихий хриплый смех я резко поднимаюсь на ноги и ощущаю, как лицо горит и полыхает. От стыда полыхает.

Даже будучи при смерти, Альберт возбужден. Ненормальный. Меня окружают только психи и придурки.

С жаром отвожу взгляд и тут же бросаюсь на выход.

— Если есть силы на похоть, найдутся и чтобы выжить! — бросаю резко.

А у самой двери — замираю. От обещания в голосе Альберта замираю:

— Ты просто ангел, Диана. Не будь наручников, я бы тебя украл.

Глава 27

Стараясь мыслить трезво, я возвращаюсь в кабинет. Альберт просто не в себе: его Эмин так избил, что гость и имени собственного точно не помнит. Я должна сделать то, зачем сюда пришла. Помочь Альберту.

Я чувствую внутри, что он не несет с собой угрозы. Альберт приехал нам помочь, ведь Эмин в одиночку — я знаю совершенно точно — не справляется.

Шмыгаю носом от бессилия и возвращаюсь на место. Может, в аптечке еще чего полезного найдется? Эмин сказал, что укол быстро действует, да и аптечка богата скорыми средствами.

Но вдруг все оказалось зря, и Альберту уже не выжить? А мне так нужно, чтобы он выжил.

Не знаю только — почему…

— Ты ревешь что ли?

Я вздрагиваю, цепляясь взглядом за Альберта. Он все также сидел, привалившись к батарее, и даже глаза не открывал. Силы экономит.

— Еще чего, — буркнула я, — в глаз что-то попало.

Смахиваю слезы и прячу улыбку. Пусть Альберт и не видит, но мои слезы он услышал. Гад, теперь запомнит ведь.

— Не думал, что по мне кто-то будет плакать… — шепчет удивленно.

— По вам?! Да я…

Я замолчала, прислушиваясь к себе. Нет, я просто чувствовала себя виноватой. А вдруг бы он умер у меня на руках? Вдруг я бы не успела его спасти?

— Я просто не хочу, чтобы из-за меня умирали, — закончила я.

— Ты дочка Анархиста. Из-за тебя будут умирать.

Я оглядела Альберта.

Что ж, его поддержка была незаменимой. Он еще раз напомнил мне, кем я являюсь.

— Простите, я бы хотела помочь вам умыться, но тогда Эмин узнает, что я была здесь.

Я набираю в руку горсть таблеток, успев прочитать инструкцию по каждой и аккуратно сложить коробки обратно в аптечку. Как они и лежали. Лишь бы Эмин ничего не заметил…

— Откройте рот, — прошу я.

— Перестань выкать, Диана. И открою.

— Вы… вы… вы жить не хотите?!

Я отшатываюсь, больше злясь на себя. Альберт ведь понимает, что я пришла его спасти и точно отсюда не уйду, остановившись на полпути.

— Уйти? Я уйду. Вы точно Смертник, — бросаю я и резко поднимаюсь с колен.

Демонстративно ставлю стакан на пол и на вату кладу таблетки. В жизни ему не дотянуться до лекарств без моей помощи.

Но у самой двери меня тормозит его голос. Тихий, обессиленный.

— Останься. Дай эти таблетки, что бы там ни было…

— Точно?

— Давай, котенок… А я на твои вопросы отвечу. Ты ведь за этим ко мне пришла?

Альберт открывает рот и выпивает все таблетки. После выпитой воды ему становится ощутимо легче, и даже голос меньше хрипеть стал. Я отодвигаюсь от Альберта и сажусь за рабочий стол Эмина.

Красивый кабинет все-таки, только почему я о нем ничего не знала? Неужели Эмин работал тут ночами?

— Моего папу тоже Альбертом звали, — нарушаю молчание первой.

— Я знаю.

Что же, неудивительно. Альберт знал, к кому приехал в Волгоград.

— Я тебе вечером еще один укол могу сделать, — предлагаю осторожно.

Он кивает и все так же сидит, привалившись к батарее. Мне стало его жаль, но Альберту моя жалость была не нужна. Как и всем мужчинам вроде него…

— Расскажи все, с чем ты заявился. Откуда ты знаешь обо мне? Почему из Москвы сбежал? Ты преступник?

Альберт усмехается. И тут же морщится — от боли в разбитой губе. Мимика его изгибается в страшное подобие улыбки.

Я морщусь вместе с ним и тут же достаю из аптечки мазь. Приближаюсь к Альберту еще раз, очень близко.

Это вынужденная мера.

— Слижи эту мазь, когда Эмин вернется. Иначе…

Я замолкаю под пристальным взглядом Альберта и наношу белую текстуру на его израненные губы. Успеваю только пальцем к его губам прикоснуться, как мужчина тут же дергается.

— Больно, знаю. Потерпи… — прошу я.

— Иначе что? Тебя он тоже бьет, котенок?

Я не отвечаю и сердито прошу Альберта не разговаривать. Одна сторона его черепа все равно не двигается, и я успеваю намазать его губы даже когда Альберт говорит.

— Легче?

Я кусаю губы от волнения и жду ответа. Жду, позабыв о том, кто сидит передо мной… забыв отодвинуться от мужчины на безопасное расстояние.

Альберт вглядывался в мое лицо, будто что-то в нем искал. И искусанные от вчерашнего стресса губы он сразу заметил.