Девочка-Царцаха

«Смерть саранче! Шерширр! Цвишир!

Спешите, скворушки, на пир!»

И гибла вражеская сила...

Освобожденная ж земля

Цветы и травы вновь растила,

Глаза и сердце веселя!

— Интересная легенда,—сказал Виктор Антонович.— Где вы ее раздобыли?

— В одной старинной книге.

— Вряд ли в старинной,— усомнился Виктор Антонович.— Это легенда нашего времени. Ведь в ней сказано—назад тому три сотни лет, а хан Хо-Орлок привел калмыков в Россию в половине семнадцатого века. Значит...

Ксения засмеялась.

— Не все ли равно? Скворцам необязательно знать хронологию.

— Не спорю, А вы не можете показать мне, который из скворцов придумал эту легенду?

— Вот об этом они не говорят,— ответила Ксения, прислушиваясь к гомону скворцов.

— А не этот ли?— спросил Виктор Антонович, со смехом указывая на Ксению.

— Право же это не имеет значения,— сказала она.— Я нахожу, что вы не в меру любопытны. Но если вам непременно хочется знать, то автором легенды является калмыцкая степь, а я только ее подслушала и рассказала вам. Ширр-шерр! Цвишир! Понятно?

Когда всадники вернулись к колодцам, туда уже подъезжал Ребджюр. Он выразил опасение, что быки не успеют засветло перебраться через овраг, и поэтому было решено остановить обоз Для ночлега по ту сторону. Ребджюр уехал туда, а Ксения и Виктор Антонович принялись за разбивку палатки и сбор топлива. Чай поспел, когда совсем стемнело, и пили его при слабом свете костра.

— Вы, кажется, нахмурились? Вам не нравится ваше первое становище?— спросил Виктор Антонович.

— Что вы! Оно мне нравится, и вообще все было хорошо: и отряд сформирован, и саранча найдена, и даже розовые скворцы

нас встретили... Но, когда я думаю, что Кубань саранчу будет уничтожать с самолетов, а нам не дали ни одного, мне становится грустно. Разве я смогу уничтожить всю саранчу в Шарголском улусе? Как только она окрылится, полетит и на Кубань, и в Сталинград, и куда ей вздумается. Получается, что там, где лучше условия,— есть и люди, и транспорт, и вода, совершенная техника работы, а рядом в пустыне, торчит кустарь-одиночка Юркова с дурацкими помонами. Ведь это все равно что ехать на ишаке рядом с автомашинами!

— Почему же с дурацкими помонами?

— А как же можно еще назвать садовые аппараты в условиях степи? При самых идеальных условиях, при бесперебойной доставке воды один аппарат может дать два гектара в день. Я знаю уже сейчас, что двадцать гектаров в день я не обработаю. Разве в этих колодцах будет столько воды? А что будет, когда станет совсем жарко?

— Так, по-вашему, не стоило и организовывать эту работу?

— Как сказать... Конечно, лучше убить одну саранчу, чем ни одной, но честное слово, очень трудно и обидно убивать одну, когда хочется уничтожить всю.

Собрав остатки полыни, Ксения с сердцем бросила их в костер.

— Вот и последняя порция света. Как это я забыла, что не следует упаковывать в ящик фонарь!

Раздувая костер, она заметила, что Виктор Антонович опять смотрит на нее тем же неприятным взглядом и, схватив ветку полыни, начала ворошить пепел.

— Хотите я вам расскажу про... про сусликов? Это очень симпатичные животные, но они не выносят совместной жизни... Представьте, у них самка кормит детей всего месяц, а потом прогоняет их, и каждый малыш роет сам себе норку!.. Вы меня не слушаете?

— Ксения Александровна! Неужели вы думаете, что я вчера выбежал из комнаты из-за боязни испортить отношения с Кулаковым?

— Да, я так подумала. Но вы были правы: то, что случилось, лично вас не касалось... Я даже удивилась, что вы вернулись... Но все это прошло и уже неинтересно. Послушайте: суслики иногда наедаются до того, что неспособны бежать. Вам не случалось так наедаться?

— При чем тут суслики? Ответьте мне на один вопрос...

— Ну?

— Вы кого-нибудь любите?

— Забавно! Ну, а вам это для чего? Или ночь и костер располагают к такой теме?

— Допустим, что располагают. Вы же можете ответить?

— Если это уж так вам нужно, могу: не люблю и не любила. Что из этого следует? Хуже или лучше стала я от этого в вашем представлении? Не сердитесь. Кстати, мне бывает досадно, что я до сих пор никого не любила, если не считать Карла Моора. Иногда мне нравились живые люди, но не больше, чем на день-два. Услышу, как он чавкает или сопит, и все проходит, как насморк. Вот видите, какая нехорошая.

— Нет, вы хорошая, но... трудная.

Ксения засмеялась.

— Это тоже плохо?

Они так и просидели ночь у костра. Ксения заснула только под утро, лежа ничком на земле, и не слышала, как Виктор Антонович укрыл ее плащом и тихонько погладил по голове.

Отряд прибыл на стан с восходом солнца. Пока водовозы набирали воду, рабочие раскупорили ящики, вытащили аппараты и под руководством Ксении и Виктора Антоновича начали их сборку и установку. Время до полудня проскакало галопом. Обедать рабочие расселись под телегами небольшими группами и зажгли костры. Ксения и Виктор Антонович зашли было в палатку, но там оказалось так душно, что пришлось расположиться под тачанкой.