Девочки Гарсиа

Но я не стала ни трогать, ни гладить ни его, ни его братьев и сестер. В то время мои знания о природе состояли из нескольких правил, которые я путала между собой, поэтому при случае я понимала, что что-то должно быть сделано, но не вполне осознавала, что именно. Во время грозы следовало встать под дерево или в открытом поле, чтобы дерево не упало на меня. Найдя гнездо с соловьиными яйцами или птенцами, нельзя было его тревожить, а то мать покинет птенцов, и тогда они умрут. Или это были не птенцы, а котята? Я не была уверена. Еще я смутно помнила страшилку про злобную мать-кошку, которая выцарапала глаза тому, кто угрожал ее малышам. Я не хотела учиться обращению с котятами на горьком опыте. Стало быть, мне нужно было расспросить взрослого, который бы все это знал; между грозами и птенцами я могла бы незаметно вставить вопрос про котят. Но кто из взрослых разбирался в котятах? Точнее, кто из взрослых разбирался в котятах, но не догадался бы о моем секрете? Мами не подходила в обоих случаях; мамита ничего не знала о природе, на которую у нее, как она утверждала, была аллергия, в связи с чем ей приходилось ездить за покупками в Нью-Йорк, где, по ее словам, не было никакой природы, – я обещала себе, что когда-нибудь решу эту загадку; спрашивать тетю Изу было бессмысленно: она засмеялась бы своим ухающим смехом и стала бы с писком и мяуканьем носиться вокруг, притворяясь одновременно птенцом, соловьем и котенком, пока вся семья не догадалась бы, что я затеяла; а Пилы, которая знала обо всем на этом и том свете, Пилы, конечно же, не было.

Не зная, что предпринять, но понимая, что, если я буду стоять и обдумывать варианты действий, мать-кошка вполне может прийти и ослепить меня, я вышла из угольного сарая и принялась шататься по двору. Я в отчаянии подняла крышку барабана и уже собиралась достать свои нагели и забарабанить как никогда громко, но увидела незнакомого мужчину, проходящего через наш двор в направлении рощи диких апельсиновых деревьев, тянувшейся за нашим забором. Его сопровождала собака, вернее, собака забегала вперед, замедлялась, нюхала землю, гавкала, гонялась за бабочками и еще дюжиной разных способов делала мир безопасным для своего хозяина. Мужчина был энергичный, красивый и сказочный, одетый в галифе и сапоги для верховой езды. У него были эспаньолка, усы, из-за которых я заподозрила в нем черта, и ласковая, веселая манера обращаться к собаке, развеявшая мои подозрения. Он не видел меня и шел не дальше чем в десяти ярдах, когда собака завертелась, подняла нос и вскинула согнутую лапу. Мужчина остановился и посмотрел в небо. В этот момент я заметила, что на его плечевом ремне дулом вверх висит ружье. Собака залаяла.

– Тише, тише, – обратился мужчина к собаке. – Где твои манеры? – Потом он повернулся ко мне, и кончики его усов поднялись в улыбке. – Добрый день, маленькая мисс. Надеюсь, Каштанка вас не напугала?

Я оглядела мужчину, его ружье и собаку, которая совала нос туда, куда собаки всегда суют нос людям. Детское чутье подсказывало мне, что этого мужчину можно не опасаться, потому что иногда незнакомцы, с которыми дедушка знакомился в путешествиях, приезжали в гости и забредали на наш участок. Но меня беспокоило, что собака бегает без поводка, когда рядом, в сарае, семеро котят.

Собака понюхала мой барабан.

– Слушайте, – сказал мужчина, – что это у вас там?

– Барабан, – сказала я, выставив его перед собой, – только я потеряла палочки. – Я подняла верх и наклонила барабан, показав ему два нагеля. – Приходится пользоваться этими, и звук уже не тот.

– Разумеется, – к своей великой чести, согласился мужчина. Он опустился на корточки рядом с собакой. Его сапоги для верховой езды скрипнули.

– Насчет барабанных палочек… – начала я, а потом, чувствуя, что передо мной тот, кто мне нужен, засыпала его вопросами: – Можно ли играть с котенком, или мать бросит его или ослепит тебя, если поймает? И когда можно забрать котенка от матери к себе домой?

– Так! – сказал мужчина, глядя на меня пристальным, но приветливым взглядом. – Насчет барабанных палочек, говоришь? Видишь ли, как внутри твоего барабана должны лежать барабанные палочки и нагелям там не место, так и место котенка рядом с его матерью, и никто другой ему ее не заменит.

– Но есть же домашние животные, – возразила я, взглянув на Каштанку.

Ладонь мужчины нежно легла на голову собаки.

– Домашние животные – это, разумеется, другое дело. Но малыш должен достаточно подрасти, чтобы выжить без мамы, – заключил он, вставая.

Не успел он подняться, как Каштанка рванула вперед. Мужчина схватил ее за ошейник и оттащил назад так, что ее передние лапы задрыгались в воздухе.

– Барабанные палочки, говоришь? – Мужчина рассмеялся над чем-то за моим плечом. Я обернулась и увидела, что в угольный сарай крадется большая черная кошка с висящими розовыми сосками. Каштанка залилась лаем. Кошка юркнула внутрь.