Девушка А

– Аны, – ответила Далила и, дотянувшись до моей коленки, сжала ее. – Мы с ней давние подружки, – продолжала она, – познакомились в галерее.

– Художницы, значит, – сказал он и налил три полных бокала вина.

Интересно, часто Итану приходится ужинать с такими типами? Как он выносил их, пытался ли тонко над ними издеваться? Или ему теперь нравится такая компания?

Они с Аной прохаживались между столами, держась за руки, сосредоточившись друг на друге; наш компаньон чуть склонился вперед с видом заговорщика.

– А что вы знаете о нем, кроме общеизвестных фактов? – спросил он, когда стихли аплодисменты.

– Общеизвестных фактов? – переспросила я.

– А вы не знаете? Насилие над детьми и все такое?

Он помолчал, ожидая, пока мы переварим его слова.

– Это была громкая история, даже оглушительная. Много лет назад. Родители обращались со своими детьми как с животными. Держали как в клетках, морили голодом. Это продолжалось годами. Где-то на севере, конечно. И он – я не придумываю – как раз один из тех детей.

– Все это как-то мрачновато для свадьбы, – заметила Далила.

– Мне как-то даже нехорошо стало от этого разговора, – отозвалась я.

– И как все это, интересно, отразилось на нем? – спросила Далила.

– Именно об этом я и хочу сказать, – ответил он. – Как можно вообще доверять такому человеку?

– Передайте мне, пожалуйста, хлеб, – попросила я.

– А что же случилось с остальными детьми? – спросила Далила.

– Бог их знает. Пожизненное лечение. Знаете, мне кажется, несколько из них умерли.

– Всего лишь несколько, – произнесла Далила, обращаясь ко мне, и пожала плечами.

– А чем вы занимаетесь? – спросила я у него.

– Финансами. – Он ответил так, будто, чем бы он там ни занимался, я все равно не смогла бы понять.

Я сказала:

– А я – юрист.

– И хороший? – спросил он.

Я жевала, поэтому Далила перегнулась через меня и ответила:

– Самый лучший.

На этом мы и закончили.

Танцплощадку организовали в нижней части сада – там, где мы с Далилой пили шампанское перед ужином. Несколько поколений семьи Аны ритмично двигались в такт музыке. Девчушки с букетами носились между ними или катались по траве, хватая друг друга за подолы. Кто-то столкнул Итана в бассейн, и теперь он оказался в центре событий – волосы прилизаны, бабочка расстегнута, на танцплощадку капает вода. Я погружалась в себя и сознавала это. Становилась печальнее и слабела. Это танцы так подействовали на меня.

Далила рухнула на стул рядом со мной.

– Что не так? – спросила она.

– Да нет, ничего, – ответила я.

– Мне показалось, ты кого-то высматриваешь.

– Нет. Я просто смотрю.

Она прикрыла глаза и сказала:

– Как всегда, просто смотришь. А потанцевать? – Она положила голову мне на плечо и добавила: – Тот человек, за ужином. Кого он тебе напомнил?

Он стоял где-то с краю, разговаривал с девушкой в платье, которое выглядело дешевле, чем платья остальных дам. Она чуть склонила голову, словно размышляя, какое из двух выражений лица ей выбрать – восторженное или презрительное.

– Отца, – ответила я.

– В том-то и дело, понимаешь, – сказала она. – Таких, как он, в мире полно.

Далила встала и покачнулась. Я протянула руку, чтобы ее поддержать. Она зажгла сигарету, подняла свой бокал, отклонившись назад, одновременно смеясь, потом снова наклонилась вперед, обратно ко мне. Какое-то время я смотрела, как она танцует, и улыбалась ее нелепости – тому, как все убирались с ее пути. В конце песни она обернулась ко мне и сложила из больших и указательных пальцев сердце. Любовь. Легко меняться, принимая ту форму, какой требует праздник, – в этом была вся Далила.

Когда время подошло к двум, я взяла свои пиджак и сумочку. Танцплощадка уже пустовала; оставшиеся гости расселись кучками на траве или пили вино на веранде прямо из бутылок. Ана с одной из подружек невесты валялись на пляжной кровати, у них была полуторалитровая магнум^[45] на двоих.

– А Итан где? – спросила я.

Она пожала плечами и сказала:

– Иди сюда. – И потянулась ко мне, как ребенок, который просится на руки.

Я склонилась и обняла ее, зарывшись лицом в ее волосы, и тогда, будучи так близко, она сказала мне, как бы по секрету:

– Сегодня был хороший день.

– Хороший, – согласилась я, – правда хороший.

– Прости, что в прошлый раз…

– Ничего.

– Эй! – произнесла она так, как будто некое воспоминание в этот момент поднялось из глубин ее памяти на поверхность. – Вы с Далилой, что – выдавали себя за других на ужине?

Закончив смеяться, она расцеловала меня в обе щеки:

– Пришли Итана ко мне, ладно?

Я кивнула. Не успев договорить «пока», я вновь обернулась к ней и сказала:

– Когда мы снова встретимся – не сегодня, конечно, – нам нужно будет поговорить. – Я пятилась, держа руки в карманах. – Поговорить о Гэбриеле. Ему уже намного лучше. Я думаю, он тебе понравится.