Девушка А

– Мы будем тосковать по тебе, – сказали они и утерли сухие глаза. (Я снабдила их отличной историей для будущих сеансов психотерапии – историю о чувстве вины, наивности и кошмарах; спустя годы всякий раз, когда кто-то неизвестный, но якобы близко знавший нашу семью вдруг оказывался в центре внимания, я гадала, не был ли это кто-то из моих бывших школьных подруг.) Мисс Глэйд испекла торт для всего класса, сверху украсила его раскрытой книгой и написала: «Удачи, Лекс!», – когда я его разре́зала, то обнаружила, что каждый корж разного цвета. Я представила аккуратный теплый домик, мисс Глэйд на кухне, в пижаме и кухонных рукавицах; я позволила себе побыть там чуть-чуть, вдохнуть аромат свежей выпечки, погрузиться в атмосферу пятничных обедов. Я еще не простила ей неожиданный визит в наш дом, но после торта решила все-таки постараться это сделать. После уроков она помогла мне собрать в пакет все, что лежало у меня на столе. Я взяла столько тетрадей, сколько влезало в школьную сумку, и перекинула ее через плечо.

– Постой-ка, Лекс, есть еще кое-что, – окликнула она меня уже у двери и вручила подарок, обернутый газетой.

– Это можно сейчас развернуть? – спросила я.

Она рассмеялась:

– Можешь развернуть, когда захочешь, Лекс.

Я потянула за скотч и разорвала обертку. Внутри оказались «Мифы Древней Греции» в твердом переплете, с иллюстрациями.

– Твои любимые, если я не ошибаюсь.

Я не знала, что сказать. Кивнула и раскрыла книгу посередине. На картинке были изображены подземное царство и Харон, который переправлял через Стикс Персефону, глядевшую на читателя из глубин акварели.

– Спасибо! – ответила я и, освободив в сумке побольше места, положила туда книгу.

Мисс Глэйд кивнула, затем подошла и обняла меня, коротко и сильно, а когда отпустила, мне показалось, будто она сама от себя такого не ожидала.

– Ты там береги себя, ладно? – сказала она.

– Ладно, – ответила я.

– Ну, ступай – а то мама будет ждать.

И я пошла по школьному коридору мимо ярких плакатов и школьных фотографий, мимо написанных от руки рассказов о школьной практике и сочинений на темы «Моя семья» и «Как я провел лето». В самом конце коридора, перед выходом на площадку, я обернулась. Мисс Глэйд, обняв себя за плечи, все еще стояла у двери и смотрела мне вслед. Я помахала ей рукой на прощанье, и она махнула в ответ.

Холлоуфилд стоял у подножия трех холмов, и его, по правде говоря, даже городком-то назвать было нельзя. Вересковая пустошь. Если верить стеле на въезде, у Холлоуфилда имелся побратим – город Лиенц в Австрии; я думала о нем всякий раз, когда мы проезжали мимо этой стелы. Как они стали побратимами? Приезжал ли сюда хоть кто-то из Лиенца, чтобы оценить, какой именно город они принимают в семью?

Мы переезжали в субботу; кто-то из знакомых Джолли одолжил Отцу фургончик. Матери нездоровилось; Отец, Итан и я таскали вещи в машину.

– А ну-ка проверьте все еще раз, – сказал Отец, прежде чем пустить нас в фургончик.

Мы с Итаном ходили по пустым комнатам, изредка перебрасываясь словом-другим.

После себя мы оставили лишь мусор да грязь. Хозяин окупил уборку через пять лет, когда продал снимки комнат дома, сделанные сразу после того, как мы из него выехали. Унылые, грязные, пустые помещения. Из-за низкого разрешения изображений казалось, будто внутри происходит что-то ужасное.

В Холлоуфилд мы ехали в сумерках. Облака грудились вокруг холмов. Мы проезжали мимо старых фабрик с их тонкими длинными трубами и окнами, выбитыми через одно. На главной улице города обнаружились букинистический магазин и кафе, которое как раз закрывалось. У дверей паба, подняв воротники пальто, стояли какие-то люди в сером.

– Далеко еще до нашего дома? – спросила Далила.

– Минут пять, – ответил Отец. – Может, десять.

Он показал нам место, где собирался строить свою церковь. Это оказался полуразрушенный магазин одежды – в витрине все еще лежали сваленные манекены. Но проходимость здесь обещала быть хорошей, а манекены всегда можно разодеть как библейских персонажей. Город кончился, и, проехав вдоль реки мимо сгнившей мельницы и гаража, мы вырулили на Мур Вудс-роуд. В самом начале улицы располагались близко друг к другу аккуратные и ухоженные коттеджи, однако дальше дома́ были разными и стояли все дальше и дальше друг от друга. Темный сарай, бунгало и рядом с ним, как страж, какая-то проржавевшая техника.

Эви открыла окно и стала отсчитывать номера домов.

– Следующий – наш! – закричала она.

Дом номер одиннадцать – чуть в стороне от дороги. Грязно-бежевый фасад, гараж и сад на заднем дворе. В общем, как скажут позже, самый обычный дом.

Этот дом Отец купил у одной пожилой прихожанки Джолли. Ей стало не под силу работать в саду и подниматься по лестнице. Джолли с ней договорился.

«Здесь поселится семья», – сказал он, и старушка очень порадовалась за нас.