Девушка из Англии

За горами ущелье Вади-Самаил расширялось и выходило на просторы пустыни, где стояла Низва, словно часовой, охраняющий вход. Они подошли к ней в ночной темноте, и оттуда Салим повернул на север, поднимаясь все выше по склону, который и вправду оказался более пологим по ту сторону гор. Джоан все время оборачивалась и пристально вглядывалась во мрак у себя за спиной. Ей казалось, она может различить мерцание огней в Низве. Там находился армейский лагерь, а в нем были Даниэль и Чарли, всего в нескольких милях от нее. Они бы ни за что не догадались, где она сейчас. На мгновение душа у Джоан ушла в пятки, сердце замерло. Она не могла поверить, что попала на Зеленую Гору, это казалось ей невероятным. Настолько невероятным, что она усомнилась в реальности происходящего. Путешествие, сон урывками, тьма – из-за этого все казалось хрупким, призрачным, и ей почти верилось, что она может очнуться в любой момент. Когда Джоан спала на жесткой, холодной земле, слишком усталая, чтобы чувствовать неудобство, ей грезилось, будто она все еще едет верхом. Порой, когда девушка сидела на муле, ей казалось, что она спит. Однажды ей привиделось, что она снова в Маскате и никогда не покидала его. Джоан проснулась в растерянности, не зная, в каком месте очутилась. Когда память вернулась к ней, она почувствовала облегчение.

Мулы переносили путешествие стоически. Чем выше они поднимались в горы, тем ниже становилась температура воздуха. Джоан дрожала от холода и сырости раннего утра. Все тело ломило от верховой езды. Усталость затуманивала сознание, но руины Тануфа, когда они их достигли, все равно поразили ее. Путники остановились, не спешиваясь, и долго смотрели на них в молчании. Полуразрушенные стены с окнами, похожими на скорбные невидящие глаза, камни, завалившие все проходы, разбитые в щепу деревянные балки, битая глиняная посуда. Кое-где стояли красивые арки дверных проемов, ведущие в никуда.

– Глинобитные здания стоят, пока за ними присматривают. Если за ними не следить, дожди со временем их размывают и от них ничего не остается. Они снова становятся землей, – тихо проговорил Салим. Затем он указал куда-то вдаль, на известный лишь ему одному разрушенный дом, который Джоан не смогла отличить от остальных. – Там мы прожили много лет. Я помню эти улицы, по которым бегал ребенком, возвращаясь домой только с наступлением темноты.

– Салим… Мне так жаль. Должно быть, ужасно видеть свою деревню такой.

– Все изменяется, – проронил он. – Это неизбежно, хотим мы этого или нет.

– Много жителей… погибло?

– Нет, благодарение богу. Их предупредили о бомбежке. Командиры султанской армии хотели только, чтобы нам негде было прятаться, негде жить. Но так могут думать лишь горожане или британцы. Горцам, чтобы жить, нужны только горы.

Они объехали руины стороной и оказались рядом с глубоким, полным чистой воды фаладжем, который тек под раскидистым тамариндом, не подозревая, что деревня, которую он когда-то поил, теперь уничтожена. Салим разделся до пояса и подошел к водостоку, край которого оказался на уровне его бедер. Он наклонился вперед, погрузив в чистую воду всю верхнюю часть тела. Джоан смотрела, пытаясь понять, что в его внешности показалось ей неожиданным, несообразным. Он распрямился с придыханием и обдал ее душем из капель. Джоан быстро отвела взгляд, но успела заметить, как он ей улыбнулся.

– Мы сейчас попали в более безопасные места, Джоан, однако все равно должны соблюдать осторожность. Солдаты султана регулярно приходят сюда, пытаясь взобраться повыше. Но если хочешь искупаться, можешь это сделать. – Его настроение, казалось, улучшилось. Джоан чувствовала, как он радуется, что благополучно добрался до Тануфа. Но на мгновение ей пришла в голову сумасшедшая мысль: что, если они наткнутся на Даниэля с его патрулем? Все тело Джоан чесалось. Никогда прежде ей не доводилось так долго обходиться без ванны. – Я покараулю вон там, но не стоит снимать всю одежду. Возможно, за нами наблюдают, ведь здесь у меня кое с кем назначена встреча. – Салим взглянул на длинную ленту воды, сбегающей вниз по наклонному желобу, и зашагал прочь. – Вскоре ты поймешь, почему это место называется Зеленая Гора! – крикнул он уже издалека.