Девушка по имени Йоханан Гелт

Таковы были самые информативные сообщения из всех, какие мне удалось раздобыть. Отчаявшись извлечь что-либо полезное из вагинеток, я попробовала обратиться к их союзным соседям. Рядом с анархо-феминистками базировалась небольшая группа сиренево-черных квир-анархистов, но и там меня ждало разочарование. Впрочем, Тампоньетта заранее предупреждала, что у квиров ловить нечего.

– Во-первых, они тебя не примут, – сказала она.

– Но почему? – удивилась я. – Вроде выгляжу нормально. Две руки, две ноги, голова, попа…

– В том-то и дело! – фыркнула Тампоньетта. – У квиров совсем другие понятия о норме. Вот если бы у тебя были четыре ноги, шесть рук и три попы, причем одна из них – с рогами – тогда еще куда ни шло… А уж о голове я и вовсе умалчиваю – там она в принципе ни к чему.

– Похоже, ты их недолюбливаешь.

Тампоньетта возмущенно запыхтела.

– А за что их любить, если они даже нас считают угнетателями? Нас, анархо-феминисток! По их мнению, борьба за освобождение вагинеток плоха уже тем, что признает нормой существование женщин. Для квиров норма – это отсутствие нормы. Нет-нет, даже не надейся: ты слишком ненормальная с нормальной точки зрения нормальной ненормальности норм.

– Нормальной ненормальности норм… – завороженно повторила я. – Звучит очень красиво – настолько, что хочется попробовать.

– Говорю тебе, не примут! – стояла на своем Тампоньетта Бинош. – Потому что есть еще и во-вторых: сиреневые живут крайне замкнуто. Дверь в их крыло, как правило, заперта, а на улицу они почти не выходят. Боятся.

– Боятся? Кого?

Тампоньетта понизила голос до шепота:

– Нелегалов. Ты ведь знаешь, тут многие дома заняты беженцами из Африки и Азии. Так вот: они еще не совсем освободились от ярма колониального угнетения.

– В каком смысле?

– Ну как ты не понимаешь… – с досадой проговорила она. – Колониалисты приучили этих несчастных остро реагировать на нормальную ненормальность норм.

– Остро? Это как?

– Как-как… – Тампоньетта рубанула рукой воздух. – Вот так, по-капиталистически. Бьют. Сильно. Бывает и хуже, если не успеваешь убежать. В прошлом месяце двоих сиреневых сбросили с крыши. Мы похоронили их за городом, в лесу. Нельзя давать местным фашистам повод обвинять беженцев. Беженцы – наши братья. Они не виноваты в том, что их угнетали и не позволяли развиваться в нормальной ненормальности. Мы вместе с ними против колониализма.

Она испытующе уставилась на меня, ожидая одобрительного кивка, и я не заставила ее долго ждать. Отношения самих анархо-феминисток с нелегалами тоже оставляли желать лучшего. Выходить на улицу в одиночку здесь не рекомендовалось в любое время суток. Уже знакомую мне пухленькую инструкторшу по имени Леваягрудьсемнадцать месяц тому назад похитили и изнасиловали среди бела дня; к счастью, бедняжку удалось довольно быстро выкупить. Другие попросту исчезали навсегда. Юных девушек рачительные нелегалы не бросали с крыш – им была уготована куда более страшная участь: продажа в сексуальное рабство, в подпольные бордели европейских и азиатских городов.

В общем, с квир-анархистами у меня не заладилось – в отличие от экоанархистов, которые с радостью удовлетворили мое желание встать под их черно-зеленое знамя. Если квиры жили довольно-таки замкнуто и выбирались наружу лишь во время официально разрешенных гей-парадов, то «черно-зеленые» вели себя в высшей степени активно, и их не могла не впечатлить слава, заработанная мною в бою со свадебными фашистами в процессе спасения камрадки Менструазы Саган. Веганская эсэсовка Захава приняла меня, как родную.

– Я так и думала, что ты в конце концов окажешься у нас, – сказала она. – При всем уважении к квирам и феминисткам, главная сегодняшняя задача – спасение планеты. Защита порабощенных животных, ликвидация мясоедов, освобождение природы от власти капиталистического угнетения – вот с чего надо начинать. Когда мы освободим земной шар от человеческого гнета, проблемы брака и половой свободы решатся сами собой. Рада, что ты поняла это в столь короткое время.

– Вообще-то я приехала сюда, чтобы встретиться с Призраком, – напомнила я.

Захава не удивилась:

– Не волнуйся, всему свое время. Призрака не так-то легко застать. Он сам тебя найдет, когда вернется.

– Надеюсь, он свяжет меня с Дядюшкой Со, – сказала я, решив сразу закинуть главную удочку. – Как мне объяснили, Дядюшка помогает тут всем, но никто его ни разу не видел. Может, ты чего знаешь?

– Дядюшка Со… – мечтательно повторила Захава. – Дядюшка Со – великий человек. Для нас он финансирует гигантский проект. Просто гигантский…

– Здесь, в сквоте? – обрадовалась я.

– Нет, что ты, – помотала головой Захава. – Наша группа – всего лишь один взвод огромной армии веганов. Проект запущен в Уругвае, о нем несколько раз писали в газетах. Десятки ученых: зоологи, генетики, экологи, климатологи… Коровам меняют их генетическую природу. Они перестанут быть травоядными и перейдут на мясо. Это революция! Настоящая революция!

– Погоди, тут что-то не так, – сказала я. – Вы… то есть мы… Мы ведь против поедания животных.