Девушка по имени Йоханан Гелт

Здесь не могли чувствовать себя в безопасности ни одна ферма или бойня, ни один коровник или мясокомбинат. Группы анархистов перехватывали грузовики и, поколотив шофера, выпускали на волю свиней, овец и коров, которые затем ошалело бродили по округе, пугая автомобилистов и горожан, переворачивая мусорные баки и превращая в пастбища аккуратно подстриженные частные лужайки. Сплошь и рядом это заканчивалось печально как для людей, так и для животных, но святой принцип всеобщей свободы оправдывал любые жертвы.

Мясные отделы супермаркетов атаковались походя, от нечего делать, когда не находилось ничего покрупнее. Расколотить стеклянную витрину, сбросить на пол и растоптать содержимое холодильников – такое считалось среди «черно-зеленых» совершенно обычным делом, не заслуживающим упоминания. Девушку из квартала Джесси Каган, да еще и с моей биографией, трудно поразить человеческой гадостью; неудивительно, что я наивно полагала, будто повидала в жизни если не всё, то почти всё. Дура я, дура! Не знаю, в каком квартале родилась и выросла госпожа Реальность, но она заведомо изобретательней и страшнее, чем целая армия девушек из Джей-Эф-Кей.

Длинноволосый дохлятик, отплясывающий на груде колбас, куриных тушек, окороков, свиных голов и кусков говядины, крича при этом: «Убийцы! Мясоеды! Кровавые твари!» – в то время как местный охранник, кассиры и продавцы, включая дюжего мясника, лишь беспомощно взирают на это безобразие… – такую картину я не смогла бы представить даже в самом дурном кошмаре. Меня стошнило на месте, а потом еще долго снились лоснящиеся от жира сапоги, хлюпающие звуки растаптываемой плоти, хруст куриных костей, летящие во все стороны кровавые брызги… Бр-р…

Время от времени экоанархисты развлекались нападением на рестораны. Обычно выбирались места побогаче, куда приходит самая респектабельная публика, а столики заказываются как минимум за месяц. Мне не удалось присутствовать при этом, но Захава, не раз участвовавшая в подобных акциях, утверждала, что им далеко не всегда сопутствует успех. Хорошие рестораны, как правило, нанимают опытных вышибал и могучих швейцаров, которые умеют отразить нападение превосходящих сил противника. Но если анархистам удается прорваться внутрь… о, тут они разворачиваются во всей красе. Нет ничего приятней, чем с воплем «Убийца!» размазать говяжий стейк по физиономии господина в смокинге или запихнуть горячую котлету в декольте его перепуганной дамы.

На большее обычно не хватает времени: полиция реагирует на вызовы из таких мест почти как на сигнал ограбления банка. Впрочем, уводя дебоширов с заломленными за спину руками и грубо запихивая их на заднее сиденье патрульной машины, менты, как и сами анархисты, точно знают, что это единственный вид наказания, который может быть применен к борцам за спасение планеты. За «зелеными» и веганами – немалая мощь: десятки крикливых общественных организаций, телевидение и пресса, высшее чиновничество и депутаты парламентов. Хулиганство? Разве что с точки зрения господина в смокинге и дамы в декольте. Весь остальной прогрессивный мир назовет случившееся «легитимной демонстрацией», и с этой трактовкой, слегка поразмыслив, благоразумно согласятся и потерпевший господин, и его осаленная котлетой дама. Анархистов выпускают на свободу уже на следующий день, а то и тем же вечером.

Как ни посмотри, этот сквот был натуральным сумасшедшим домом, вместилищем опасных безумцев, которые даже не пытались казаться нормальными. Само слово «норма» представлялось им непристойным ругательством, если только не использовалось в витиеватой формулировке квир-анархистов, утверждающих «нормальную ненормальность норм».

Соседствуя в одном доме и на одной идеологической базе, эти группы соперничали, а зачастую и открыто враждовали между собой. К примеру, квиры обвиняли феминисток в чрезмерном внимании к одним лишь обладательницам вагин, в то время как истинный анархист обязан бороться за равенство прав всего бесконечного множества полов. Как объяснила мне та же Тампоньетта, в чересчур прогрессивной трактовке квир-анархистов пол совокупляющихся с собаками принципиально отличался от пола тех, кто предпочитал куриц.

– С этим еще можно было бы согласиться, – сказала она, не скрывая своего возмущения, – все-таки у куриц есть крылья, а у собак – нет. Но ведь квиры идут еще дальше, различая полы даже по собачьим породам! И что самое отвратительное, они требуют легализации браков! В то время как даже ребенку известно, что брак – наш враг, и неважно, заключен он в церкви между вагинеткой и безвагинным партнером или в хлеву между квиром и его козой. Брак – инструмент угнетения!