Девушка по имени Йоханан Гелт

Мужчина не должен бить женщину – даже когда она именует себя вагинеткой и сует голову в модель собственных гениталий. Коренастый повернулся ко мне, расплылся в ухмылке и призывно махнул рукой: мол, давай подходи, отвешу и тебе. Я остановилась в нескольких шагах, и, чтобы не упустить новую добычу, он для верности широко растопырил свои грабли. Для этого ему пришлось отпустить Менструазу, но она не пустилась наутек, как я надеялась, а завалилась набок и осталась лежать. Сукин сын оглушил ее до потери сознания.

– Хватит! – повторила я. – Она получила достаточно. Оставь ее и уходи. Хватит!

Слова были английскими, но коренастый ответил по-немецки. Он ответил одним из трех слов, которые были мне хорошо знакомы из фильмов о Катастрофе: «ахтунг», «хальт» и «юде». Первое из них уже поразило мой нежный слух прямо в мюнхенском аэропорту – там с него начинались едва ли не все объявления диктора. Теперь пришла очередь второго.

– Хальт! – скомандовал коренастый и двинулся вперед. – Хальт!

Это покончило с моими последними сомнениями. Дурак ждал, что добыча попытается оббежать его слева или справа, но я шагнула прямо в его объятия. Удар моего боевого ботиночка с титановой накладкой пришелся точно по надкостнице опорной ноги. Мне даже послышался хруст. «Если хорошо попадешь, этого хватит, – говорил Мики, когда обучал меня этому, на первый взгляд, очень простому приему. – Потому что человеку тут же станет не до тебя…» И я как раз попала хорошо.

Коренастый на секунду замер, как будто не веря, что на свете бывает такая боль, но потом до него дошло, что не только бывает, но еще и бывает конкретно с ним. Несчастный тоненько взвыл, опустил руки, согнулся калачиком и принялся кататься по земле. Я подошла к Менструазе Саган, которая как раз стала подавать робкие признаки жизни.

– Можешь встать? Давай поднимайся. Не ровен час, набегут другие.

Она открыла мутные глаза и застонала:

– Ох… клитор… он бил… клитор…

– Он бил тебя там? – ужаснулась я. – Вот подонок…

– Клитор… Клиторэмма… он меня так бил…

Тьфу ты! Анархистка всего лишь пыталась произнести мое новое имя. В этой суматохе я совсем забыла, как меня зовут. Взяв Менструазу под мышки, я с грехом пополам помогла ей встать.

– Куда теперь?

– Прямо… и направо. Там ждут.

До фургонов я тащила ее на себе, но, слава Богу, без приключений. Камрадки перешептывались, потирая ушибленные места, и с нескрываемым восхищением смотрели на меня – самоотверженную спасительницу самой Менструазы Саган. Думаю, в тот день я уверенно вошла в число самых ярких легенд анархо-феминистского движения.

Мики позвонил поздно вечером. Я вышла в коридор, чтобы не мешать двум сильно избитым соседкам по комнате, которые ворочались в койках, безуспешно пытаясь найти подходящую позу. В сражении против капиталистического патриархального брака досталось практически всем, кроме меня.

– Бетти, у тебя все в порядке?

– Да, милый.

– Есть проблемы? Нужна моя помощь? Мне приехать?

– Нет, милый, – ответила я разом на все его вопросы.

Мики помолчал.

– Кстати, тебе идет, – проговорил он наконец необычно сдавленным голосом.

– О чем ты? – не поняла я.

– Сейчас пришлю…

Секунду-другую спустя телефон звякнул, сигнализируя о приходе файла. Я кликнула на иконку, и в глазах у меня потемнело. На фотографии была Бетти Шварц, она же Батшева Царфати, она же Клиторэмма Гольдман собственной персоной – во всей своей анархо-феминистской красе, в фиолетовой футболке и с тем-про-что-нельзя-сказать на голове! И хотя дебильная «шапка» скрывала верхнюю часть моего лица, сомнений не оставалось: это я! Я! Боже, какой позор…

– Но как… – только и вымолвила я.

– Беспокоился о тебе, – так же сдавленно отвечал Мики. – Зашел на мюнхенские новостные сайты. Думал, если уж Бетти там, без горячих новостей не обойтись. Так оно и вышло. Да ты не стесняйся. Я ж говорю: тебе очень идет. Классная шапка.

– Но… там плохо видно… Как ты узнал, что это я?

– Узнал по… – Мики странно хрюкнул. – По левой… по левой груди…

По дальнейшим звукам я поняла, что он выронил телефон. Выронил, потому что больше уже не мог сдерживать рвущийся наружу хохот. Я представила, как мой муж, повизгивая и держась за живот, катается по полу нашей спальни.

– Ну подожди, Мики, – мстительно пообещала я. – Дай только вернуться. Даром тебе это не пройдет. Нет-нет, не пройдет…

Но он не услышал. Да и как услышишь, когда покатываешься со смеху в самом буквальном смысле этого слова?

5

К исходу четвертого дня моего пребывания в сквоте я окончательно убедилась, что попусту теряю время. Мне не удалось ни на сантиметр приблизиться к загадочному Дядюшке Со. Менструаза Саган и ее соратницы не знали о нем ровным счетом ничего: ни кто он, ни где он, ни как с ним можно связаться.

– Вообще-то он из Европы, – подумав, сказала мне Менструаза.

– Но делает деньги в Америке, – добавила другая генеральша черно-фиолетовой армии Тампоньетта Бинош.

– А тратит их по всему миру… – закончила их подруга Вагинджелина Джоли.