Девушка с нижнего этажа

В двадцати ярдах от нас терьер со злобной мордой, которая комично смотрится на фоне короткого тела, натягивает поводок. Я невольно съеживаюсь. Хозяйка пса неторопливо идет, увлекшись разговором с какой-то женщиной. Не замечая Ноэми, которая сходит с тротуара на оживленную мостовую, обе дамы устремляют удивленный, но недоверчивый взгляд на меня. Я уже собираюсь ступить на мостовую вслед за Ноэми, но тут терьер напрыгивает на меня, и я буквально слетаю с тротуара.

— Пушок! — Хозяйка пса тянет его назад, наматывая поводок на запястье, скрытое кружевной манжетой. Женщина спешит за подругой, но терьер снова щелкает зубами в мою сторону.

— Противная шавка, — шепчет Ноэми. — Ты в порядке?

Я киваю, хотя мое сердце, кажется, стучит быстрее, чем копыта бегущего Амира. К нам приближается экипаж, и Ноэми тянет меня обратно на тротуар.

Я снова собираюсь заговорить о велосипеде, но тут потертые башмаки Ноэми застывают на месте. В поросшем травой дворе адвокатской конторы мужчины устанавливают какую-то статую. Бронзовая фигура полковника армии конфедератов с выгнутой колесом грудью поблескивает в лучах тускнеющего солнца.

— Зачем ставить памятник в честь проигранной войны?

— Потому что они не умеют проигрывать. И это еще одна причина, по которой мне нужен велосипед. Нас и так уже ставят на место собаки, так теперь это будут делать еще и статуи. Нужно сражаться за каждый дюйм, или проиграем.

— За каждый дюйм чего?

— Когда ты в последний раз видела небелого человека на велосипеде?

— Около получаса назад.

Ноэми толкает меня плечом.

— Такие, как мы, не ездят на велосипедах, но это не значит, что мы на это неспособны. Мы должны вести себя так, как хотим, чтобы к нам относились окружающие.

Мужчины замечают нас, и мы быстрым шагом пускаемся в путь.

— То есть ты решила защищаться с помощью велосипеда? Почему не выбрать оружие подешевле? Например, перестать сходить с тротуара.

Ноэми смотрит на меня огромными глазами.

— Ты хочешь, чтобы меня схватила банда белых капюшонов?

— Конечно же нет. — Я переплетаю пальцы в жесте, отгоняющем неприятности, которому меня научил Старина Джин.

Ноэми смотрит, как я трясу руками, будто собираюсь бросить кости.

— Старина Джин так делает, когда мимо проходит старый козел Пэйнов.

— Он не слишком доверяет всему, что белого цвета. В Китае белый цвет используют на похоронах.

У Ноэми на щеках появляются ямочки.

— Ха! У нас со Стариной Джином много общего. Не волнуйся о деньгах. Если придется, займу у своего бедного братца.

Слова застревают у меня во рту. Мне всегда казалось, что бедный братец Ноэми… по-настоящему беден.

— Дело тут вот в чем. В отличие от тротуаров, для велосипедов пока нет никаких правил. Поэтому надо ловить момент и самим устанавливать правила. — Ноэми поигрывает бровями, глядя на меня. — Или за нас это сделает кто-то другой.

Сегодня я в подвале одна, а значит, могу целиком помыться остатками чая. Природа велит всем животным содержать себя в чистоте, и если мы этого не делаем, то начинаем источать крепкий запах — не говоря уже о том, что нам постоянно хочется чесаться. Когда я работала у миссис Инглиш, то видела, как женщины, почесываясь, портили себе шляпы — так сильно они скребли ногтями, — хотя могли бы просто время от времени мыть голову.

Я высушиваю волосы над нагретой сковородкой и скручиваю их в пять жгутов, чтобы завтра сделать прическу в виде пагоды. Затем я бреду на половину Старины Джина за бумагой. Ящик, в котором мы ее храним, отсыревает, хотя Старина Джин постоянно натирает дерево воском. Я выдвигаю нижний ящик с отрезами ткани. На самом верху лежит кусок алого шелка.

Я достаю ярко-красный отрез. «Что он здесь делает?» Старина Джин привез этот сверток ткани в Прекрасную Америку в память о покойной жене. Я разворачиваю шелк. К моему ужасу, ткань распадается на несколько кусков разной формы. Он разрезал ее? Но зачем?

Я рассматриваю один из кусков, напоминающий раскроенный рукав. Прикладываю его к плечу. Он точь-в-точь подходит мне по длине рук.

У меня внутри все холодеет. Старина Джин что-то шьет для меня. Свадебный наряд? Выходя замуж, китаянки одеваются в красное, ведь это цвет счастья и удачи. Неужели Старина Джин так скоро хочет меня сосватать? И кому? Он говорил, что кое-что предпринял, чтобы обеспечить нам достойное будущее, но я к этому ни капли не готова.

Я должна быть благодарна Старине Джину за то, что он заботился обо мне столько лет. Если бы не я, он мог бы вернуться в Китай и жениться, завести детей. А теперь ему шестьдесят лет, и о свадьбе думать уже поздно. Как только я окажусь в «надежных руках», он сможет наконец испачкать ботинки в дорожной пыли. Он так много времени проводит с лошадьми, что ему еще не удавалось постранствовать.

И все же мысль о том, что я была обузой для Старины Джина, гложет меня изнутри. Утерев глаза будущим рукавом, я складываю его обратно в ящик.

Надеюсь, мои родители признательны Старине Джину за все, что он для меня сделал. Где бы они ни были.