Девушка с нижнего этажа

— Действовать честно — и вправду наилучшая стратегия, учитывая, какое внимание приковано к скачкам, — продолжает рассуждать миссис Пэйн. — Но если я позволю суфражисткам поддерживать какую-нибудь лошадь, Красотки Атланты будут очень недовольны. Страшно представить, что тогда начнется.

Не выпуская письмо из рук, миссис Пэйн делает вид, будто раскрывает веер и прячется за ним — так дамы делают, когда хотят посплетничать.

Все средства, собранные на скачках, будут переданы в пользу Общества улучшения положения женщин, которое помогает сиротам и вдовам. Но Красотки Атланты скорее согласятся пройти по улицам в одних нижних юбках, чем иметь что-то общее с горластыми суфражистками, хоть они и борются за одно дело. Все готовы думать, что женщины нуждаются в помощи, но не дай бог они научатся помогать себе сами. Еще один лев рычит в лицо мисс Ягодки.

Сама того не желая, я хмыкаю чуть громче, чем следовало бы, и начинаю вертеть в руках катушку ниток.

Кэролайн подносит ладонь к уху и выразительно наклоняется к двери.

— Чу! Кажется, к нам стучится очередное никому не нужное мнение.

Миссис Пэйн тут же растягивает губы в улыбке.

— Джо?

— Прошу прощения, мэм. Мне вспомнилось, как миссис Инглиш поместила на одну шляпу две покерные карты и Лига противников азартных игр пригрозила ей бойкотом. Ту шляпку у нас заказывали чаще остальных. Обсуждаемый товар лучше продается. Только подумайте, сколько бедных женщин получат необходимую помощь.

Ноэми, стоящая за спиной у миссис Пэйн, задумчиво кивает:

— Потому люди и платят немалые деньги, чтобы посмотреть на Тантрума, паука, пожирающего детей, в передвижном музее Барнума. Если бы им был нужен просто паук, они могли бы разглядывать свой потолок.

Мне становится смешно, и, готова поклясться, миссис Пэйн тоже. Она обмахивается письмом.

— Мне самой было очень интересно посмотреть на русалочку Фиджи, полурыбу-полуобезьяну. Хотя все это, конечно, ерунда. Животные так скрещиваться не могут.

Кэролайн шумно поднимается на ноги, будто вдруг увидела паука, пожирающего младенцев.

— Как и люди, — усмехается она и выходит из комнаты.

Вечерний трамвай не торопится приезжать. Мимо нас на велосипедах проносится компания женщин. Может, я сама это придумала, но мне кажется, что велосипеды стали набирать популярность. Я улыбаюсь, вспомнив, как искусно Нэйтан нарисовал мисс Ягодку, обгоняющую поезд верхом на велосипеде. Вырезку из того выпуска я спрятала в словаре на букве В.

— Приятно видеть твою улыбку, — замечает Старина Джин, глядя на меня пытливым взглядом, которым он одаривает меня всякий раз, когда я делаю неожиданный ход в китайских шахматах. — В тебе что-то изменилось.

— Правда? Наверное, это от прогулок верхом. У Картофелины на ногах выросли крылья, — отвечаю я, гадая, поднялась ли трава на лугу Шести шагов после сегодняшней нешуточной гонки. К счастью, Мерритт занят работой на фабрике и не смог нам помешать.

— Кажется, да.

Погоняв Картофелину по лугу, я отпустила поводья, и кобыла отнесла меня на север, туда, где трамвайные пути сворачивают в сторону Пидмонт-парка, места проведения скачек. Картофелина подняла нос и навострила уши, словно та часть, что досталась ей от чистокровной лошади, учуяла запах пота своих собратьев, доносившийся с овальной площадки. Не натяни я вожжи, Картофелина бы прошла между каменных колонн к трибунам.

— Довольна ли мисс Кэролайн конными прогулками? — непринужденным тоном спрашивает Старина Джин, наблюдая, как сойка прогоняет синицу.

С чего бы он стал отдельно спрашивать о Кэролайн? Конечно же Старина Джин не знает, что мы с ней ездим разными дорогами, если только он не следил за нами. Но он вряд ли мог бы сделать это так, чтобы остаться незамеченным. Чем дольше я молчу, тем дальше загоняю себя в западню.

— Думаю, довольна. — И, пока Старина Джин не успел задать мне новый заковыристый вопрос, я достаю из сумки «Эликсир долголетия». — Держи, это тебе. Робби говорит, его очень быстро разбирают. В инструкции сказано, что содержимое одной бутылочки нужно выпить за три дня — видишь, здесь есть отметки, — и тогда ты станешь «силен как конь».

Я решила не рассказывать Старине Джину про Билли Риггса, чтобы он не волновался и не вздумал отныне сам ходить за покупками.

Старина Джин просматривает состав эликсира.

— Он стоит пятьдесят центов, но магазин обещает вернуть деньги, если лекарство не подействует, так что нам нечего терять.

Старина Джин набирает в легкие воздуха, но, заметив, что я скрестила руки, передумывает спорить. Вздохнув, он откупоривает пузырек и делает большой глоток.

— Стану сильным как конь, хм? — спрашивает он, причмокнув губами. — Будь добра, скажи, если заметишь, что у меня растет хвост.

Вдали показывается трамвай, и к остановке подковыливает доярка Мод Грей в сине-голубом полосатом фартуке. Ее шляпа съехала набекрень, и взъерошенные волосы разлетаются во все стороны, словно пух одуванчика.

Старина Джин кивает доярке:

— Здравствуйте, миссис Грей.

— Не думала, что дотяну до вечера. Коровы чего-то перепугались и полдня не могли успокоиться.