Девушка с нижнего этажа

МИСС ЯГОДКА: СОВЕТЧИЦА ИЛИ НАВЕТЧИЦА

Вся Атланта судорожно пытается выяснить, кто эта скандалистка, что скрывается за именем мисс Ягодки, чья колонка, выходящая дважды в неделю, стала предметом горячих споров между жителями нашего мирного города. Бурные дебаты с одобрением встретили лишь немногие читатели, тогда как большая их часть задается вопросом: не придумали ли мисс Ягодку ради привлечения внимания к «слабенькой» газете?

На листе остаются вмятины от моих ногтей. Тот, кто это написал, очевидно, не видел писем от моих поклонников. В ложном свете рождаются чудовища.

Быть может, тот, кому известна личность мисс Ягодки, окажет нашему славному городу услугу и сорвет со смутьянки маску.

— Все в порядке? Ты что-то побледнела.

Свернув газету, я убираю ее обратно в корзинку.

— Да.

Стоило только перестать подслушивать.

Кажется, разрыв Мерритта и Джейн и вправду стал для мистера Пэйна тяжелым ударом. Чтобы уничтожить «Фокус», ему всего-то и надо прекратить поставки бумаги. А встав во главе охоты на ведьм, он вдобавок ко всему унизит семью Беллов. Мистер Пэйн и не догадывается, какой поднимется шум, если откроется правда. Если все узнают, что всех одурачила китаянка. Но этого, конечно же, не случится. Это невозможно. Правду знает одна лишь Лиззи Крамп, но какой бы медлительной и легкомысленной она ни была, жестокой ее точно не назовешь.

Я тянусь за кружкой. Мисс Ягодку так просто не напугаешь, тем более что она уже проделала такой путь. «Фокус» уже почти набрал две тысячи подписчиков, и как только спонсоры увидят, какой популярностью пользуется газета, можно будет без труда найти других поставщиков бумаги.

— Ждешь, пока я брошу тебе мелочи? — спрашивает Ноэми, глядя на пустую кружку, которую я сжимаю в руках.

Поставив кружку на стол, я наливаю кофе и надеюсь, что Ноэми не замечает, как у меня трясутся руки.

— Ну и кашу заварила эта мисс Ягодка.

Для себя и всех, кто ее окружает.

Ноэми соскребает с мяса серебристую кожицу.

— Она мне нравится. Вообще я сама решила написать ей письмо и рассказать о суфражистках. Мы ничем не отличаемся от этих женщин, и победить их ненависть куда важнее, чем получить право голоса. — Ноэми метко бросает комок плотной кожи в помойное ведро. — Но я думаю, мисс Ягодка белая. И не ответит мне.

— Даже если она не ответит, я уверена, что она будет на твоей стороне.

— Правда?

— Да.

Поднимаясь с подносом к комнате Кэролайн, я замечаю, что дверь в кабинет миссис Пэйн закрыта. Такое случается очень редко. В этом, без сомнения, виновата меланхолия.

Туалетный столик уже вернули в спальню Кэролайн, но она смотрит не в зеркало, а в окно. Может быть, беда, назревающая на горизонте, кажется не такой страшной, если разглядывать ее через стекло?

— Вы в порядке, мисс?

Кэролайн молча переводит взгляд с окна на пол. В ее движениях сквозит беспокойство, а ямочка на щеке за ночь будто бы превратилась в непроходящий залом на коже.

Поставив поднос перед Кэролайн, я разглаживаю простыни на кровати, размышляя о собственных морщинах.

— Каково это — быть никем? — спрашивает Кэролайн, постукивая ложкой по яйцу всмятку.

Во мне разгорается ярость.

— А каково это — быть разжиревшим дикобразом?

Слова сами выпадают у меня из рта, и я не успеваю их поймать. Я вдруг понимаю, что теперь, когда мистер К. оказался не у дел, я больше не могу требовать, чтобы со мной обращались по-человечески. Однако я не уверена, что наш с Кэролайн договор хоть как-то влиял на ее поведение.

— И почему только я терплю рядом с собой такую грубиянку? — резко бросает Кэролайн, но в словах ее нет пыла истинного негодования. Вздохнув, она откладывает ложку. — Если слухи окажутся правдой, нам с мамой придется уехать из города. Наверное, жить там, где тебя никто не знает, не так уж и плохо. Мне не придется притворяться, что мне нравятся те, кого я терпеть не могу, и я смогу заниматься чем угодно. А у дедушки много лошадей.

Кэролайн неотрывно следит за тем, как я расставляю подушки.

— Почти ни у кого из моих знакомых, которых вы считаете никем, нет лошадей.

Кэролайн отламывает ложкой кусочек яйца, но вместо того, чтобы его съесть, смотрит, как золотистый желток стекает обратно в скорлупу.

— Я думаю, что простая жизнь придется мне по душе. Может быть, я даже начну рисовать. Или выращивать цветы, — Кэролайн мельком взглядывает на фиалку в горшке. — Ее я вырастила из саженца. И она почти зацвела.

Я разглаживаю уголки покрывала.

— Почти ни у кого из моих знакомых, которых вы считаете никем, нет времени на садоводство.

— Ты просто невыносима.