Девушка в красном платке

– Стойте! – приказал Гюстав. Они обменялись испуганными взглядами, вдруг поняв, что за матерью могли следить. А, может, ее поймали и за рулем грузовика вовсе не она?

Через несколько минут, которые показались им еще одной вечностью, послышались шаги, а затем отворилась дверь. Лизетт поставила сумки на пол и старательно заперла дверь за собой на засов.

Потом улыбнулась измученной улыбкой. Кивнула им и сказала:

– Местная акушерка в очередной раз помогла успешно разрешиться от бремени.

* * *

Немцы приехали в предзакатный час, когда Элиан загоняла в курятник последнюю непослушную курицу, а Гюстав с Ивом закрывали на ночь мельницу.

Ив из чердачного окна заметил на дороге быстро приближающиеся джип и военный грузовик. Пока он наблюдал, автомобили замедлились и свернули на проселочную дорогу, а потом снова набрали скорость и помчались по направлению к мельнице.

– Папа! Шлюзы! – закричал он и почти скатился с лестницы, спеша добраться до механизма, который закрывал шлюзовые ворота канала рядом с мельничным колесом. Чтобы сдвинуть шестерни против мощного течения воды, им с отцом пришлось объединить усилия, но когда немцы затормозили перед сараем, река вскидывалась над плотиной метущимся потоком.

У Элиан тряслись руки, пока она запирала курятник. Сделав глубокий вдох, она вышла навстречу солдатам, давая отцу с Ивом дополнительные секунды, чтобы закончить начатое. Из джипа вышел генерал в сопровождении обер-лейтенанта Фарбера. Еще с полдюжины солдат выпрыгнули из грузовика, держа ружья наизготове.

– Добрый вечер, мадемуазель Мартен, – поприветствовал обер-лейтенант Фарбер. Он говорил спокойно, но взгляд у него был мрачный. – Месье, – обратился он к Гюставу и Иву, – мадам Мартен дома?

Лизетт появилась в дверях. Она успокаивала Бланш, которую напугал неожиданный сердитый рев реки после открытия шлюзов, а также звуки автомобильных тормозов и хлопающих дверок.

– Мадам Мартен, вы поедете с нами. – Офицер сделал шаг в ее сторону.

– Могу я узнать, в чем дело? – спокойно спросила Лизетт. Элиан едва удалось расслышать ее слова за шумом реки и бешеным стуком собственного сердца.

– А мы надеялись, что вы сможете рассказать нам, мадам. – Его слова звучали почти любезно и непринжденно, но сердитый взгляд генерала позади говорил совсем о другом.

– Элиан, – позвала Лизетт. – Пожалуйста, возьми Бланш и уложи ее спать.

Когда она подходила к джипу, Гюстав выступил вперед.

– Я тоже поеду.

Один из солдат поднял ружье, снял с предохранителя и навел на Гюстава. Лизетт вскрикнула.

– Опустите оружие, сержант. – Голос обер-лейтенанта был по-прежнему спокойным и рассудительным. – Месье Мартен, в настоящий момент это невозможно. Вы и ваш сын останетесь здесь. У нас… – он указал на группу солдат за ним, – есть здесь работа. Для всех будет лучше, если вы не станете препятствовать. Мы принимаем дополнительные меры, чтобы перекрыть возможные пункты переправы вдоль пограничной линии.

Солдаты стали выгружать из кузова мотки колючей проволоки.

– Но здесь невозможно перейти, вы же видите, – запротестовал Ив.

Генерал сердито взглянул на него и рявкнул что-то по-немецки, резко и злобно.

– Несмотря на это, – ответил обер-лейтенант Фарбер, – река здесь будет оцеплена. В конце концов, лишняя осторожность сейчас не помешает.

Гюстав, Ив и Элиан стояли и беспомощно смотрели, как джип устремляется вверх по дороге, увозя с собой Лизетт. Оставшиеся солдаты принялись вколачивать в берег реки столбы и протягивать жуткую на вид шипастую проволоку. Всхлипывания Бланш смешивались со звуками от их ударов и ревом реки.

* * *

В ту первую ночь, когда забрали Лизетт, Элиан, Гюстав и Ив, оставшиеся на мельнице, и думать не могли о сне.

В течение вечера Элиан пыталась успокоить Бланш и убаюкать ее пением, но девочка была напугана и капризничала, встревоженная тем, что забрали ее «маму», и тем, что стук молотков не прекращался и с наступлением темноты.

Наконец солдаты забрались в свой грузовик и он загрохотал вверх по дороге. Элиан осторожно отодвинула светонепроницаемую штору и выглянула наружу. Отец стоял с несчастным видом и осматривал берег реки, его сильные умелые руки бесцельно опустились. В лунном свете колючки на проволоке зловеще мерцали, посылая своим блеском сообщение об угрозе. Оно было понятно и без перевода: попытаешься перейти здесь – и тебя разрежут на кусочки.

* * *

Без Лизетт казалось, будто вырвали само сердце мельничного дома. Сердце же Элиан сжималось и испуганно колотилось при мысли о том, что сейчас может происходить с ее матерью. Где она? Что с ней сделают? Неужели кто-то видел, как она перевозит Франсин, Даниэля и Амели через неоккупированную зону к месту встречи с проводником? Теперь никому нельзя было доверять: соседи доносили на соседей по множеству причин – чтобы получить привилегии, свести старые счеты, защитить членов семьи или спасти собственную шкуру. Но если бы немцы точно знали, что плотину использовали для переправы, они бы арестовали и Гюстава, и, даже наверное, Ива.