Девушки сирени

– В Лос-Анджелесе есть места поинтереснее, чем Родео-драйв, – сказала она. – Например, Ранчо Ла-Брея[47].

– Ты предлагаешь им смотреть на умерших животных, которые застряли в битуме? – притворно возмутилась мисс Ферридэй. – Ужас какой. Пусть лучше девочки повеселятся в свое удовольствие.

Я подумала о том, как было бы хорошо, если бы миссис Ферридэй поехала вместе с нами. Она взяла бренди и собралась налить мне немного, но Кэролайн отобрала у нее бутылку.

– Мама, девочкам больше нельзя.

– Боже правый, сегодня же Рождество.

– Кася уже достаточно выпила. Не забывай – она выздоравливает.

– Немного бренди пациенту не повредит. Вулси в свое время втирали бренди младенцам в десна.

Кэролайн взяла бутылку со стола и переставила ее на разделочный стол. Миссис Ферридэй посмотрела на меня с улыбкой и театрально закатила глаза.

Как же повезло Кэролайн, что у нее такая мама!

А Зузанна с Сержем ничего не замечали. Они смеялись и тыкали друг в друга мыльными пальцами. Никогда не видела людей, которым бы так нравилось мыть посуду.

Кэролайн подняла свою чашку с кофе и провозгласила тост:

– Всем счастливого Рождества!

Мы с миссис Ферридэй хором сказали:

– Wesołych Świąt!

И чокнулись пустыми рюмками.

Счастливого Рождества.

Глава 43 Кася 1959 год

Следующей весной все «кролики» встретились в Международном аэропорту Сан-Франциско. Мы пробыли в Америке уже несколько месяцев и все скучали по дому, но, скажу я вам, Сан-Франциско никогда еще не видел столько счастливых польских женщин. Янина аж из Франции приехала, чтобы с нами встретиться. Это Анис посодействовала тому, чтобы она восстанавливалась в Париже, да еще устроила Янину в парижскую школу парикмахеров.

Как же нам понравилось в Калифорнии! Свежий чистый воздух, а те, кто провел зиму в холодной Новой Англии, особенно радовались солнцу.

Лос-Анджелес был ничем не хуже Сан-Франциско, только находился на Восточном побережье. Слышали бы вы, какие споры разгорались в нашем автобусе!

Куда пойдем сначала? В Китайский театр Граумана[48] или на Родео-драйв? Но мне больше всего нравилось просто ходить. Ходить, как обычный человек. Нога еще побаливала, но хромота была почти незаметна.

Мы побывали в Диснейленде. Кто не слышал о Диснейленде! Тридцать шесть польских женщин путешествовали в автобусе с кондиционером. Кэролайн все снимала на восьмимиллиметровую камеру. Прямо как режиссер из Голливуда. А еще она взяла с собой гитару и играла для нас за обедом, но день она нам этим не испортила. Особенно весело было на аттракционе «Приграничная страна». Мы катались на плоту на остров Тома Сойера. А Зузанне полюбились три поросенка. Этих бедняжек почему-то одели в человеческие костюмы. И черные брови-скобки на их головах из папье-маше нарисовали так, будто поросята все время удивляются. Это особенно тронуло Зузанну. Стоило ей просто об этом обмолвиться, как Кэролайн наснимала миллион фотографий моей сестры с этими лысыми, непомерно огромными поросятами. А вот на аттракционе «Поезд „Кейси Младший“» пришлось немного понервничать. Это такой поезд для детишек, он ездил по кругу по периметру парка. С виду ничего страшного, только его жуткий свисток весь день преследовал нас по всему парку. Когда подошла очередь Янины садиться в вагончик, она не смогла. Трудно было забыть о другом поезде, в котором мы вместе когда-то ехали.

После Калифорнии нам предстояло турне через всю Америку с заездом в Гранд-Каньон и посещением Лас-Вегаса.

Однажды на игровом автомате, за которым сидела Зузанна, вдруг засверкали лампочки и из него посыпались деньги, так она испугалась, что что-то сломала.

Когда мы приехали в Вашингтон, нас представили на специальной сессии конгресса, и мы почувствовали себя настоящими кинозвездами.

Вернувшись в Нью-Йорк, «кролики» на последнюю неделю разъехались по американским семьям, а мы с Зузанной так и гостили у Кэролайн, только теперь в ее нью-йоркской квартире. Она носилась с моей сестрой, как наседка с цыплятами, – подарила ей новую ночною сорочку и домашние тапочки. А когда врачи официально сообщили радостную новость о том, что рак Зузанны перешел в стадию ремиссии, Кэролайн устроила праздничный ужин и подарила нам с сестрой новые платья из «Бергдорфа». В жизни не видела женщины счастливее, можно было подумать, что она – мать Зузанны.

Если аппетит может служить показателем выздоровления, то моя сестра выздоравливала с фантастической скоростью. Наверное, это было как-то связано с тем, что мы жили на Манхэттене. Зузанна давно мечтала там побывать. Или русский повар Кэролайн закормил ее польскими блюдами.

Или все дело было в кафе-автомате.

– Вот где я бы хотела оказаться после смерти, – сказала сестра, подставив белую фарфоровую чашку под серебристый кран в форме дельфина.

В чашке закружил водоворот черного ароматного кофе.