Дежавю. Антология

Ну, какая разница — живу,
не бездомный и не голодаю.
И зимой зеленую траву
с тихим удивленьем наблюдаю.

Ну, какая разница — живу

вдалеке от мест, где жил когда-то.
Я нашел, где преклонить главу,
времени бесцельный соглядатай.

Ну, какая разница — обман

чувства ли, неважного ли зренья?
Рыхлый серый утренний туман
над землей, как зыбкое забвенье.

Расплылось все то, что позади,

впереди — в холодный сумрак еду…
Но туман рассеется, поди,
уступая солнечному свету.

Борис МАРКОВСКИЙ / Корбах /

Родился в Киеве. С 1994 года живет в Германии. В 2002 году в издательстве «Алетейя» (СПб.) вышла книга стихов и переводов «Пока дышу, надеюсь», весной 2006-го в этом же издательстве — книга избранных стихов и переводов «В трех шагах от снегопада». Главный редактор и издатель международного литературного журнала «Крещатик».

Пригород

1

Невзрачные дома,

неровные заборы

не помнят моего лица.
Здесь жили проститутки, воры —
вино и драки без конца.

И я, как гость иногородний,

приехавший из дальних мест,
иду к знакомой подворотне
и дальше — в нищенский подъезд.

И сотни европейских улиц

мне не заменят той, одной,
где мы навеки разминулись,
случайно встретившись с тобой.

2

Здесь дом стоял, а там стоял сарай.

Я приезжал нечасто, раз в полгода.
В те времена еще ходил трамвай
от кладбища до молокозавода.
Все как тогда — сажусь в пустой вагон,

не торопясь, талончик отрываю,

гляжу на двух задумчивых ворон
и жизнь свою зачем-то вспоминаю.

3

Кусты крапивы вдоль забора,

заросший жимолостью сад…
Я знаю, что вернусь нескоро,
хоть я ни в чем не виноват.

А память — Альфа и Омега —

уже рисует на холсте
подобье ангельского снега
на позолоченном кресте.

«Прощай, просодия ветвей…»

Прощай, просодия ветвей!
Мне больше музыки не надо.
Над бедной родиной моей
звучит мелодия распада.

Прощай, забытая свирель,

я слышу музыку иную,
она за тридевять земель
колеблет ось и твердь земную.

Алексей АЛЕКСАНДРОВ / Киев /

Алексей Александров, писатель и музыкант, лидер киевской культовой группы Er. J. Orchestra, автор фантасмагорического романа «Книга Книг».

Дежавю Отрывок из романа

От неожиданности Иванов чуть не подпрыгнул на скамье. «Кто здесь?» — хотел крикнуть он, но так и не крикнул. В сквере по-прежнему не было ни души, кроме какого-то рыжего пса, который в эту минуту с опущенной головой и поджатым хвостом пробегал мимо. Иванов недоверчиво посмотрел на свою дымящуюся папиросу… Да что тут смотреть: зелье как зелье! А вот сокрушенная нервная система — это да! Вместе с тем ему не давала покоя мысль, что эти неизвестные голоса с пробегающим мимо псом уже случались в его жизни. Припомнилось некое утро с осенним привкусом… А может, и не утро… Иванов глубоко затянулся… Déjà vu[18], подумал он, выдыхая дым. «А поскольку мы живем во сне Спящего Города, — продолжал рассуждать в памяти Иванова незабвенный Классик, — и, так сказать, вместе с ним являемся одновременно причиной, средством и целью этой странной нескончаемой грезы, то постольку мы не видим настоящего Города. Не можем видеть… А он великолепен, друг мой! Это уже совсем не тот запорошенный, призрачный вертеп, под днищем которого в древних руслах текут реки забвения и где даже из водопроводных кранов льется лауданум[19], и все устроено так, чтобы Величие трансмутировало в Ничтожество.