Дежитесь ближе к жизни!(СИ)

прыгая через куски бетона,

задыхаясь от дыма, гари

и чихая от запаха озона.

У реакторного зала всё в руинах.

Кругом валялись битые конструкции,

во все стороны торчала арматура,

а над головой светилось

ночное небо...

в оранжевом отблеске пожара.

Плита герметизации реактора

"Елена" лежала на боку,

во все стороны торчала арматура,

а там... далеко внизу,

завывая как в дымовой трубе,

из кратера разрушенного реактора

шёл голубой огонь,

подымалась сажа и озон.

В эпицентре взрыва,

в самом пекле радиации,

стояли обречённые стажёры,

загорали на глазах от радиации,

стали чёрные, как негры.

С удивлением, сгоряча -

посмотрели друг на друга,

вниз убежали молча.

НАВЕРНОЕ, БАК С ВОДОЙ ВЗОРВАЛСЯ.

Вернувшись вниз,

Кудрявцев и Проскуров

начальнику доложили внятно,

обоих бегло выслушав,

стажёрам не поверил Дятлов.

"Мужики! Вы не сумели

разобраться толком.

Реактор цел. Снесло

крышу взрывом,

а что-то на полу горело.

Надо срочно спасать

перегревшийся реактор.

В активную зону для охлаждения

надо воду подавать

и до конца - заглушить реактор".

Как обычно, как всегда,

где тяжёлая беда,

родилась легенда.

Реактор блока цел,

бак с водой взорвался.

Чиновник не разобравшись,

засекретил ЧэПэ,

заочно оправдался.

ВОТ ТАК... НИ ЗА ЧТО?

И УМИРАЮТ ЛЮДИ.

Вверх - вниз, бегом,

не чувствуя под собою ног,

от отметки к отметке

бегали по очереди в темноте

с фонариками Топтунов - Акимов,

глотая радиацию и смог.

"Что с реактором?

Как сказывается подача воды?

Сколько проложено рукавов?" -

с минуты на минуту постоянно

требовал доклада

помутневший Дятлов.

От жары и радиации

Акимова и Топтунова

тошнило и рвало,

во рту железом пахло,

шатало и трясло.

До конца смены в эпицентре ада -

оба мучились, страдали.

Сильнее всех почернели оба -

от радиации, йода и пр. нуклида.

Дежурная смена блока станции

не знала ситуации,

по приказу Дятлова в темноте -

напрасно подавала воду,

Приближая новую беду,

отравляя подземелье станции.

В итоге у 134 сотрудников ЧАЭС

развилась лучевая болезнь.

Многие из них умерли

вместе с пожарными,

первый - на десятый,

последний - на сотый день.

Умер начальник смены Акимов,

умер оператор Топтунов.

Умерли два стажёра -

Кудрявцев и Проскуров.

В Митино на кладбище в Москве -

вместе с героями пожарными

рядышком лежат, все -

красиво, величаво, в ряд,

как и пожарные -

только, без наград.

ГЕРОЕМ СТАТЬ НЕ СУЖДЕНО.

После взрыва

тревожно прогремевшим,

Дятлов помрачнел,

морально опустился низко,

Масштабы катастрофы

принял сердцем близко,

шумел и суетился.

Товарищ Дятлов!

Сходи! Сбегай наверх!

Посмотри в окно

на свою работу.

Оцени ситуацию!

Убедись ты лично!

Но, нет!

Пойти наверх посмотреть -

сколько наломал он дров

не решился Дятлов.

ПРАВДА ВЫЛЕЗЛА НАРУЖУ.

Директор станции

не спешил с докладом.

"Произошёл на ЧАЭС

пароводяной выброс", -

в Москву доложил скромно -

Дятлов рано утром.

И только поздним вечером

на заседании госкомиссии

в донесении Фомин написал пером:

"Реактор разрушен!

Нашли вокруг ректора

куски гранита,

сборки со стержнями

и куски графита".

Государственная комиссия

в тот же миг

приняла решение

на эвакуацию населения.

ПОЛ ЕВРОПЫ РАДИАЦИЯ НАКРЫЛА.

Между тем, реактор бушевал,

горел графит, кипел уран,

тысячами рентген

сиянием северным светился,

пугая всех землян.

До бела разогревался

и как рассерженный верблюд,

радиацией плевался,

омертвляя всё вокруг.

Радионуклиды, радиация,

как опиум, как дурман,

ползли по огородам и дворам.

Покорили - Новозыбков, Речицы,

Репки и Клинцы.

Одолели - Овруч, Гомель, Могилёв,

подымались выше облаков.

Разносились ветром,

с дождём на землю приземлились,

загрязняя всё кругом.

Окропили нуклидами -

Николаевку, Семёновку и Климов,

обошли стороною -

Шостку, Нежин и Чернигов.

А облако, радиоактивной пыли,

по ветру пол-Европы обошло

и радиацией, и нуклидами

всё живое обожгло.

МОКРОЕ ДЕЛО.

Кстати, странно, как-то

сработала система,

загнав в тупик страну, народ -

могучее, былое племя.

Поигрались взрослые с реактором,

как дети в детскую игру.

То ли неучи самоучки -

Дятлов, Топтунов, Акимов,

то ли диспетчер Киевэнерго -

тайный агент ЦРУ.

Разобраться бы КГБ в причине?

Сверху запретили.

Нельзя Запад осквернять?

Наше головотяпство.

Так в верхах решили.

Диспетчер Киевэнерго -

городской простой мужик,

простой эксперимент, страну -

завёл в тупик.

ПРОСТИ МЕНЯ.

На могиле мужа в Москве,

жена Люда плакала, рыдала,

вся в слезах, в раздоре,

не видя света,

душою-сердцем проклинала

тот миг, ту ночь, то горе.

Почему, мой родной,

такой несправедливый мир?

Почему судьба -

именно тебя,

мою кровинку -

у меня забрала?

Почему свою любовь-иконку

уберечь я не смогла?

Ты так хотел!

Ты так хотел её увидеть.

Назвать её, родную,

Наташенькой - Наташа.

Посмотри, родной,

родилась она.

Какая прелесть?

Какая крошка наша?

Ты должен меня понять?

Из-за любви к тебе

я её не уберегла.

Сейчас лежать вам вместе -

такова судьба,

радиация и слава

тебя с дочуркою свела.

Прости! Слезами обливаюсь.

Прости, родной! Прости!

Сейчас твоя дочурка

очень странно,

как враг народа безымянно,

с тобою вечно,

будет рядышком лежать,

а я всю жизнь одиноко

буду плакать и рыдать.

Вспомни, мой родной,

с чего всё начиналось.

Казалось, ты и я -

навеки вечная семья.

Сколько было поздравлений,

цветов, улыбок?

А подарков?..

Подарок главный - это ты!

Вася-Василёк -

любимый мой цветок

и твои цветы.