Дежурная игла Кощея

В субботу Раиса Петровна затеяла генеральную уборку. Надежды на помощь мужа у Раисы Петровны не было никакой. Она уже давно привыкла рассчитывать исключительно на собственные силы. Её муж, Пётр Маркович, упрямо избегал всякого домашнего труда, кроме мелкой бытовой рутины. Вынести мусор, почистить ковер, вытряхнуть половик. Остальное время Пётр Маркович проводил или в гараже, или во дворе, или на диване перед телевизором. Не считая, конечно, работы. С восьми часов утра, до семнадцати часов вечера, с часовым перерывом на обед, при законных двух выходных днях. Плюс праздники и отпуск. Петру Марковичу было полных пятьдесят семь лет, из которых двадцать три года он провел на производстве.

Раиса Петровна в свои пятьдесят два оставалась не просто привлекательной, но красивой женщиной. Казалось, годы не властны над ней. Знакомые, родственницы, подруги завидовали её красоте: одни втайне, другие не скрывая. Пётра Марковича краса жены не волновала, годы брака сделали его флегматичным.

После замужества и рождения ребёнка, Раиса Петровна, по настоянию мужа, занялась воспитанием дочери и домашними делами, но, в середине девяностых годов, была вынуждена снова пойти работать. Дочери в ту пору исполнилось десять лет.

Дочь уже выросла, вышла замуж и жила теперь на другом краю страны, у самого Тихого океана. Когда позволяли обстоятельства, она приезжала к родителям и привозила к ним внуков, мальчиков, младшему из которых в последний их приезд было десять лет, а старшему -- четырнадцать.

Внуки ненадолго меняли привычную жизнь семьи Камышовых. Пётр Маркович решительным образом преображался. Он становился весёлым, деятельным и изобретательным в придумывании различных увлекательных забав, не дающих внукам заскучать. Он брался за любую домашнюю работу, он пёк блины, лепил пельмени, жарил котлеты и варил незабываемые по вкусу щи (без всякой издёвки, действительно, вкуснейшие щи), но своими коронными блюдами Пётр Маркович считал макароны по-флотски и жареную картошку с луком. Их он готовил виртуозно. Виртуозно -- значит, мастерски. Мастерски, но очень часто. Так часто, что макароны по-флотски и жареная картошка внукам надоедала и они требовали чего-нибудь посовременней. Например, чипсов и кока-колы. Пётр Маркович называл этот заморский напиток кака-колой и принципиально его не покупал. Равно как и чипсы. Потому что чипсы есть не что иное, как жареная картошка. А что может быть лучше приготовленной Петром Марковичем на чугунной сковороде жареной картошки с луком? Ничего!

Когда внуки уезжали, жизнь Петра Марковича возвращалась в привычное русло. Дом, работа, двор, гараж, телевизор, пылесос, ведро с мусором. И домино. Тёплыми летними вечерами, в субботу и воскресенье, четверо мужчин собирались за простым дощатым столом во дворе и играли в домино, сосредоточенно и почти не разговаривая друг с другом.

Вот и сегодня генеральная уборка проводилась Раисой Петровной без супруга Камышова. Супруг Камышов с утра, собрав в детский рюкзачок дежурный тормозок -- бутерброды (пшеничный хлеб, колбаса, сыр, сало), термос с крепко заваренным чаем, -- ушёл в гараж перебирать двигатель, снятый со стареньких "жигулей" шестой модели, а на самом деле сидеть в старом, продавленном кресле, неторопливо пить чай, заедать его бутербродами и смотреть такой же старый телевизор советской сборки, или читать старые советские журналы. Гараж Петра Марковича был забит старыми советскими журналами. Были здесь подборки "Вокруг света", "Знания -- силы", "Химии и жизни", "Науки и жизни", "Науки и религии", "Уральского следопыта", "Невы", "Авроры", "Нового времени", "Огонька", Смены". Последние пять из перечисленных Камышов начал выписывать в годы перестройки -- в них печатали прежде запрещённых писателей и актуальные статьи о демократии и ускорении. С демократией и ускорением как-то не заладилось, а к некогда запрещённым писателям Пётр Маркович с возрастом охладел. Поэтому сейчас перечитывал он в основном журналы технические и научно-популярные.

В восемнадцать ноль-ноль Камышов поднялся, закрыл гараж и не спеша вернулся домой. Во дворе, за столом его уже ждали. Сосед сверху, Аркадий Маратович, курил сигарету. Сосед по лестничной площадке, Константин Сергеевич, вдумчиво перемешивал кости. Сосед из третьего подъезда, мрачный пенсионер Тимофей Гордеевич Осадчий нетерпеливо постукивал костяшками пальцев по доске столешницы.

- Привет, компаньоны, - сказал Пётр Маркович, подходя и ставя на скамейку рюкзачок.

- Опаздываешь, Пётр Маркович, - укорил Камышова Аркадий Маратович, давя окурок в банке из-под минтая в томатном соусе.

- Начальство не опаздывает.., - начал было Константин Сергеевич, но его сердито перебил Тимофей Гордеевич Осадчий.

- Хватит, Костя, надоело!

- Какие мы ранимые, - не унялся Константин Сергеевич. - Садись, Маркович, в ногах правды нет.