Диалог с тайным советником Сталина

Есть у политиканов всех мастей беспринципность, склонность к интригам, изменчивость, пронырливость и прежде всего выгодное устройство своих личных дел, наплевав на Отечество и свой народ.

Возьмём, например, лидера немецкого сионизма доктора Нонсиса, того самого, который верой и правдой служил императору Вильгельму II.

При германском министерстве иностранных дел этот доктор сумел найти общий язык и с нацистами Гитлера и стал помогать им разрабатывать планы уничтожения неимущих и пожилых немецких евреев.

Какого прозвища достоин такой тип?

Цель Нонсиса понятна — выжить, предав, пустив в расход наиболее слабых, никчёмных соплеменников в угоду расистам.

А Троцкий-интернационалист, вкусивший сладость славы и неограниченной власти, опять-таки в первую очередь заботился о себе и неожиданно потерпел поражение в жестокой схватке с таким же авантюристом и властолюбцем — со Сталиным.

Последний, ещё не надеясь на свои силы, решил расстаться с соперником по-рыцарски, обмениваясь рукопожатиями. А если говорить прямо, Троцкого Сталин побаивался. Не его лично, а ту силу, которая стояла за ним, сионистов, — так вы толкуете, Николай Алексеевич. Цитирую:

«Чтобы остановить натиск сионистов, нам приходится вести гибкую политику, от обещаний до самых крутых мер», — так в беседе с вами говорит Сталин.

Вы тоже считали, что «спровоцировать конфликт могли те же украинские сионисты (разумеется, конфликт с поляками) и особенно Троцкий». И вы, Николай Алексеевич, при каждой возможности напоминали об этом Иосифу Сталину.

— Да, двум медведям не ужиться в одной берлоге, — соглашался с вами вождь.

— На медведей вы оба не похожи, — заметили вы.

— Хотите сказать, что мы смахиваем на шакалов, которые никак не могут разделить кость? — спросил Сталин.

Да, умел образно, а главное — соответственно выражать иногда свои мысли великий вождь, и тот изложенный вкратце разговор между вами и Сталиным состоялся накануне его последней встречи с Троцким.

Лев Давидович был привезён из Алма-Аты, куда его сослали после исключения из состава членов политбюро.

К его великому удивлению, привезли его в Кремль на квартиру Сталина.

Вы встретили его вместе с хозяином, который в меру был гостеприимен и учтив, однако не называл гостя ни по имени, ни товарищем.

Как вы заметили, от того Троцкого, который произносил с трибун горячие, зажигательные речи, ничего не осталось. Он сознавал, что находится в ловушке, о чём свидетельствовали «нахохлившийся вид», помятость, припухшие веки, вислый банан носа меж бледных щёк и глаза, скрытые стёклами пенсне. Конечно, Троцкий нервничал.

Сталин пригласил гостя с человеком, сопровождавшим его, к столу. Иосиф Виссарионович наполнил бокалы «Мускатом» и предложил тост за «обоюдополезное взаимопонимание».

Троцкий пригубил. Сталин приступил к разговору:

— Наша партия и наше государство страдают от бесконечных споров. Едва завершается одна дискуссия, как вы навязываете следующую. Опять начинается разброд, мы топчемся на месте, вместо того чтобы идти вперёд.

Троцкий:

— Какое ваше предложение? Перемирие? Спокойная жизнь? На какой платформе?

Сталин:

— Вы мешаете партии достичь поставленных целей.

Троцкий:

— Конечная цель — ничто, движение — всё, за каждым перевалом новый перевал, за каждым движением новое движение.

Сталин поморщился:

— Эти слова мы слышали много раз.

После подобных дипломатических обменов фразами Сталин заявляет:

— Терпение наше истощилось.

— Это угроза? — спрашивает Троцкий.

Сталин:

— Это предупреждение, самое последнее предупреждение. Уезжайте к своим. Вам есть куда ехать, вас примут с распростёртыми объятиями, а мы не будем чинить препятствий. Поймите раз и навсегда: идеи сионизма у нас не пройдут.

Троцкий:

— Но не пройдут и идеи грузинского господства.

Сталин:

— Такой идеи просто не существует. Мы интернационалисты, в самом широком смысле, и в этом наше великое превосходство.

Поди разбери этих двух интернационалистов — еврея и грузина, которые претендуют на верховную власть, чтобы решать судьбы русского народа.

Короче говоря, изгнал Сталин из страны своего противника, о чём позднее весьма сожалел, ибо пришлось ему потратить много времени, сил и средств, чтобы заставить навсегда замолчать Троцкого, поносившего его на всех политических перекрёстках зарубежья.

Да, более десяти лет охотились за ним, как за редким чудовищем, сталинско-бериевские ищейки. Любовница тайного агента НКВД, работавшего за границей, испанка Каридод, не пощадила собственного сына Рамона дель Рио Меркадера, вовлекла его в заговор, недаром, конечно.

Меркадеру удалось проникнуть в дом-крепость Троцкого и представиться его поклонником-марксистом. И в один из роковых дней для Льва Давидовича Меркадер ударом ледоруба по темени покончил с ним.

Отсидев положенный срок в мексиканской тюрьме, Меркадер прибыл в Советский Союз. За такие услуги Сталин умел благодарить: убийце Троцкого присвоили звание Героя Советского Союза.