Диалог с тайным советником Сталина

Но ведь такие специалисты тоже нужны народу. Живя в условиях Советского Союза, они работали в госучреждениях, на предприятиях, производствах. А что ещё делать в городе?

И разве представители других национальностей не занимались этими ремёслами, в том числе и русские?

Или среди простых евреев не было таких, которые откликались на призывы партии, комсомола и шли на тяжёлые индустриальные стройки?

Поймите меня правильно, Николай Алексеевич, я не против преимущественного положения аборигенов на своей земле и не за то, чтобы пришлые шли в «чужие монастыри со своими уставами», но стричь весь народ под одну гребёнку нельзя.

Демон, которого вы порой пытаетесь представить ангелом только потому, что этот хитрец в собственных интересах пригрел вас под своим крылышком, тоже ведь не без корысти примазывался к русскому народу. Он, в буквальном смысле, подчинил их своей воле, захватив власть в государстве, и тоже осмеливался судить евреев, на плечах которых вскарабкался на трон.

И этот интернационалист, лучший в мире знаток национального вопроса, коммунист, претендующий на звание вождя мирового пролетариата, был ярым антисемитом, знакомым с заповедями сионистов, одну из которых напомнил вам: «Нееврейское имущество — свободное имущество».

А сам-то вождь со своими единомышленниками и соратниками, чьё имущество объявил свободным, подгрёб самое ценное под себя и пользовался им неограниченно, как хотел сам, и позволял пользоваться своим близким и преданному окружению без счёта, с расточительностью грабителей, не только отвыкших, но отроду не приученных создавать, производить не только для общества, но даже для себя «первичные ценности, необходимые для жизни».

В своих беседах наедине со Сталиным вы, Николай Алексеевич, касаясь ограбления русского народа и страны в целом, говорили: «Во всех уездах и городах реквизировали, изымали драгоценности, вплоть до серебряных ложек.

И не секрет для вас, что занимались этим главным образом люди, близкие к Троцкому, его посланцы, умевшие заботиться не только о государственной казне».

Речь идёт о периоде Гражданской войны, когда близкими людьми к Троцкому были Сталин и Ленин, с ведома которых всё делалось, — это во-первых, а во-вторых, беседу со Сталиным вы вели после войны и смерти Ленина, когда пришёл к власти Сталин и продолжал, как утверждали вы, благословлять центральное правительство на грабежи, а также беззакония и произвол в русских губерниях.

— Не слишком ли громкое слово «грабёж»? — сказал Сталин, прищуриваясь.

— Другого слова не подобрать, — ответили вы.

Конечно, это было смело с вашей стороны, но вы не учли, что грабитель, пришедший к власти в такой могучей стране, начал приобщаться внешне к культуре, становиться важным, степенным и пользоваться лексикой соответствующих кругов. И вам следовало не называть вещи своими именами, а говорить об экспроприации экспроприированного из церквей, музеев, государственных и царских хранилищ, которое копилось в стране в течение многих столетий.

И ещё, коль вы говорили вождю: «Богата, очень богата была наша земля! Повсюду дворянские имения, дворцы, прославленные церкви, зажиточные купцы, справные мужицкие дворы, масса заводов и фабрик! Нет им числа!» — так на кой чёрт всё это было разрушать до основания и на костях загубленных, на страданиях и муках закабалённых строить новый мир для разбойных люмпенов и пролетариев, ударными темпами превратившихся в господ и правителей, похлеще тех эксплуататоров, которые придерживались рамок законности монархического строя!

И между прочим, эта новорождённая из тупого и бездельного хамья знать в центре, республиках, краях и областях вовсе не состояла из пронырливых «ловчащих и стяжающих» евреев.

О протоколах сионских мудрецов в последние годы в нашей стране говорилось немало.

Были публикации Нормана Кона, который «Диалог в аду» француза Мориса Жюли считал идентичным «Протоколам».

Предполагалось, что «Протоколы» есть подделка полковника царской охранки — антисемита Рачковского.

Вам же, Николай Алексеевич, удалось добыть документ, который Лев Давидович привёз с собой из Испании и содержанием которого постоянно руководствовался в повседневной практике. Цитирую полностью.