Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

- Да, и сверху на ней было что-то вроде маленькой дубинки, только с утолщениями на обоих концах, и эта дубинка была связана с коробкой черным шнуром, закрученным, как поросячий хвост. Джем протянул к нему руку и сказал: «Я хочу поговорить с дедушкой». А потом я проснулся.

Он отклонил голову назад еще сильнее, чтобы посмотреть в мое лицо.

- Ты можешь узнать этот предмет, сассенах? Я ничего похожего раньше не видел.

Осенний ветер прилетел с холмов, гоня перед собой сухие листья, быстрый и легкий, как шаги привидения, и я почувствовала, как волоски на моих руках приподнялись.

- Да, я знаю, - сказала я. – Я расскажу тебе. – Хотя не представляла, как можно объяснить это простыми словами. Я кашлянула.

- Это называется телефон.

Глава 122. ОХРАННИК

Был ноябрь, и значит никаких цветов. Но кусты можжевельника глянцевито блестели темно-зелеными иголками, а ягоды начинали краснеть. Я аккуратно срезала ветку, стараясь не уколоться, добавила более мягкую веточку ели для аромата и поднялась по крутому склону к небольшому кладбищу.

Я ходила сюда каждую неделю, чтобы оставить маленькие знаки внимания и помолиться. Ее и ребенка похоронили без пирамиды из камней, мистер Кристи был против этого языческого обычая, но люди приходили и оставляли на могиле камни. Я чувствовала небольшое утешение от того, что ее помнили.

Я остановилась в начале дорожки. Кто-то стоял на коленях возле могилы. Молодой человек. Я уловила его голос. Он о чем-то негромко говорил. Я повернулась, чтобы уйти, и тут он поднял голову. Ветер взъерошил его короткие волосы, торчащие, словно перья совы. Аллан Кристи.

Он тоже увидел меня и напрягся. Ничего не оставалось, как подойти к нему и заговорить.

- Мистер Кристи, - сказала я. Звуки имени оставили на языке странное ощущение, так я называла его отца. – Сожалею о вашей потере.

Он мгновение смотрел на меня с непонимающим видом, затем в глазах появилось осознание. Серые глаза с черными ресницами, такие же как у его отца и у его сестры, покраснели от слез и недосыпа, если судить по темным кругам под ними.

- Да, - сказал он. – Моя потеря, да.

Я обошла его, чтобы положить мой вечнозеленый букет на могилу, и с шоком увидела на земле рядом с ним заряженный пистолет с взведенным курком.

- Где ты был? – спросила я, притворяясь спокойной. – Мы тебя потеряли.

Он пожал плечами, словно не имело значения, где он был. Он больше не смотрел на меня, а уставился на камень, который мы установили в изголовье могилы.

- В разных местах, - ответил он неопределенно. – Но я должен был вернуться. – Он отвернулся, показывая, чтобы я удалилась. Но я подобрала юбки и опустилась на колени рядом с ним. Мало вероятно, что он размозжит себе голову передо мной. Однако я понятия не имела что предпринять и решила занять его разговором в надежде, что кто-нибудь появится.

- Мы рады, что ты вернулся домой, - произнесла я легким тоном.

- Да, - пробормотал он. И снова его глаза уставились на надгробный камень. – Я должен был вернуться. – Его рука потянулась к пистолету. Я схватила ее, и он дернулся.

- Я знаю, ты очень сильно любил свою сестру, - сказала я. – Это страшное потрясения для тебя. – Что еще можно сказать? Есть, наверное, слова, которые говорят людям, собирающимся совершить самоубийство, но какие?

Тому Кристи я сказала, что его жизнь имеет ценность. На что он ответил: «Если не имеет, это неважно». Как я смогу убедить в этом его сына?

- Ваш отец любил вас обоих, - сказала я, задаваясь вопросом, знал ли он, что сделал его отец. Его пальцы в моих руках были холодны, и я сжала их обеими руками, делясь толикой теплоты.

- Не так сильно, как я любил ее, - негромко произнес он, не глядя на меня. – Я любил ее всю жизнь, начиная с рождения, когда мне дали подержать ее. Никого не было, кроме нас двоих. Отец отправился в тюрьму, а мать … - он растянул губы, словно смеясь, но не издал ни звука.

- Я знаю о вашей матери, - сказала я. – ваш отец рассказал о ней.

- Да? – он дернул головой, посмотрев на меня холодными чистыми глазами. - Говорил ли он, что нас с Мальвой заставили глядеть на ее казнь?

- Я … не думаю, что он знал об этом, да?

- Он знал. Я ему рассказал позже, когда он забрал нас. Он сказал, что это хорошо. Мы своими глазами увидели, как наказывается зло. Он приказ мне запомнит урок … и я запомнил.

- Сколько … лет тебе было? – спросила я, ужаснувшись.

- Десять. Мальве - два года. Она не понимала, что происходит. Она кричала и плакала, когда привели мать, и рвалась к ней. – Он сглотнул и отвернулся.

- Я пытался прижать ее голову к своей груди, чтобы она не видела казнь, но мне не позволили. Они держали ее голову прямо, заставляя смотреть, а тетя Дарла, говорила е й, что так случается с ведьмами, и щипала ее ножку, чтобы она плакала. Мы жили с тетей Дарлой шесть лет после этого, - сказал он с отстраненным видом.

- Она не была рада, но говорила, что знает свой христианский долг. Старая сука почти не кормила нас, и о Мальве заботился только я.