Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Он молчал некоторое время, и я тоже, понимая, что единственная моя помощь заключается в том, чтобы дать ему выговориться. Он вытащил свою ладонь из моих рук и прикоснулся к камню. Камень был просто необработанным куском гранита, но кто-то взял на себя труд вырезать на нем слово «Мальва» грубыми корявыми буквами. Надпись заставила меня вспомнить такие же камни, которые усыпали поле под Каллоденом, с единственным именем на каждом.

- Она была совершенна, - прошептал он. Его пальцы нежно гладили камень, словно это была ее плоть. – Так совершенна. Ее маленькие губки внизу были, как бутон цветка, такие свежие и мягкие …

В моем желудке образовался холод. Не имеет же он в виду … Да, именно об этот он и говорил. Во мне росло неотвратимое чувство отчаяния.

- Она была моя, - сказал он и, увидев, что я гляжу на него, громко повторил. – Она была моя!

Он взглянул вниз на могилу, поджав рот с горечью и гневом.

- Старик не знал … никогда не догадывался, кем мы были друг для друга.

Да, подумала я с сомнением. Том Кристи мог признаться в убийстве, чтобы спасти того, кого любил больше. Потеряв дочь или, точнее, племянницу, он сделал все возможное, чтобы спасти сына.

- Ты убил ее, - уверенно сказала я, и он не выказал удивления.

- Он бы продал ее, отдал какому-нибудь тупому фермеру. – Аллан сжал кулаки. – Я думал об этом все время, когда она подросла. И иногда, когда лежал с ней, не мог вынести эту мысль и бил ее по лицу от злости.

Он рвано вздохнул.

- Это была не ее вина. Но я думал, что она виновата, а потом я поймал ее с этим солдатом, а затем с грязным Хендерсоном. Я побил ее, она плакала и кричала … что беременна.

- От тебя?

Он медленно кивнул.

- Я никогда не думал об этом. Я, конечно, должен был, но не думал. Она всегда была маленькой Мальвой, красивой маленькой девочкой. Да, я видел, как наливались ее груди, и волосы росли, закрывая ее нежную плоть … но я никогда не думал …

Он покачал головой, словно не мог поверить и сейчас.

- Она сказала, что должна выйти замуж, и что муж должен верить, что ребенок от него. Если она не сможет женить на себе солдата, то должен быть кто-то другой. И поэтому она спала со многими.

- Однако я все это прекратил, - уверил он меня, я и меня слегка затошнило от его самоуверенного голоса. – Я сказал, что я все решу … я найду другой способ.

- И ты заставил ее сказать, что ребенок от Джейми? – Мой ужас от этой истории и мой гнев от того, что он сделал с нами, были затоплены печалью. «О, Мальва, - подумала я с отчаянием. – О, моя дорогая Мальва. Почему ничего не сказала мне?» Конечно же, она бы ничего мне не сказала. Ее единственным наперсником был Аллан.

Он кивнул и снова дотронулся до камня. Порыв ветра зашелестел жесткими ветками можжевельника.

- Это бы объяснило появление ребенка, но она не вышла бы замуж. Я думал, что Сам даст ей денег, чтобы она уехала, и я уехал бы вместе с ней. Мы могли бы уехать в Канаду, или Вест-Индию. – Его голос звучал мечтательно, как будто он видел идиллическую жизнь там, где их никто не знал.

- Но почему ты убил ее? – выпалила я. – Что заставило тебя сделать это? – Горечь переполняла меня, и я сжала кулаки под передником, чтобы не наброситься на него.

- Я должен был, - тяжело произнес он. – Она сказала, что больше не может выносить этого. – Он моргнул, глядя вниз, и я увидела, что его глаза полны слез.

- Он сказала … что любит вас, - сказал он глухим голосом. – Она не может заставить вас страдать. Собиралась сказать вам правду. Чего бы я не говорил, она продолжала твердить, что любит вас и все расскажет.

Он закрыл глаза, по щекам сбежали две слезинки.

- Почему, милая? – выкрикнул он, прижимая руки к животу в спазме горя. – Зачем ты заставила меня сделать это? Ты не должна была любить никого, кроме меня.

Он, сжавшись, зарыдал, как дитя. Я плакала тоже, оплакивая потерю и бессмысленность произошедшего, но все же подобрала с земли пистолет. Трясущимися руками высыпала порох и вытряхнула пулю из ствола, затем затолкала пистолет в карман фартука.

- Уходи, - произнесла я полузадушенным голосом. – Уходи, Аллан. Слишком много людей умерло.

Он, поглощенный горем, не услышал меня. Я потрясла его за плечо и повторила свой приказ громче.

- Ты не убьешь себя. Я запрещаю тебе, слышишь?

- Кто ты, чтобы приказывать мне, - он повернулся ко мне с лицом, искаженным страданием. – Я не могу жить. Не могу!

Но Том Кристи отдал свою жизнь за него, так же как и за меня. Я не могла позволить его жертве пропасть впустую.

- Ты должен, - я встала, ощущая головокружение и неуверенная, что смогу стоять на ногах. – Ты слышишь меня? Ты должен!

Он взглянул горящими глазами, но промолчал. Прозвучал свист, как гудение москита, и следом глухой звук удара. Он не изменил выражение лица, но его глаза умерли. Он мгновение оставался на коленях, затем наклонился вперед, как цветок на стебле, и я увидела торчащую в его спине стрелу. Он кашлянул кровью и упал на бок на могилу своей сестры. Ноги его спазматически дернулись, и он затих.