Дьявол в ее постели

– С тех пор, как нашли тех девчонок, – вполголоса говорила женщина своему спутнику, – Совет совершенно помешался на конспирации. По-моему, мы сделались слишком уж осторожными. Это против наших правил, тебе не кажется?

– Может, и так, – отвечал тот, – однако вспомни, сколько наших в последнее время так или иначе пострадали. Колфакс, Мерфи и еще десяток. Не говоря уж о лорде-канцлере! – Он заметно вздрогнул. – Хотя, буду откровенен, судьба сэра Хьюберта не лишит меня сна. Скорее уж, я дурно спал по ночам, думая об этих несчастных девочках. Смотреть, как приносят в жертву невинных, – серьезная проверка на преданность… на мой взгляд, слишком серьезная – и в ней не было необходимости. Я рад, что, по крайней мере, все происходило быстро и без боли.

Франческа знала, о каких девочках речь. Похищенные дети, которых неделями держали в подвалах под роскошной обителью порока по соседству с особняком Кенуэя. До сих пор Рыжие проказницы полагали, что эти девочки предназначались в рабыни богатым извращенцам, и Франческа не сомневалась, что Рамзи и Сесилия спасли их от растления.

Но, выходит, им было уготовано нечто еще худшее? Жертвенная смерть на алтаре?

Холод пробрал Франческу до костей; она не знала, сможет ли когда-нибудь снова согреться.

– Чепуха! – желчно ответила дама. – Никчемные дочери иммигрантов и нищих из Ист-Энда, с какой стати о них жалеть? А лорд-канцлер был одним из Триады. Если его так легко поймали, значит, всем нам стоит опасаться за собственные головы.

Франческа едва не фыркнула вслух. На ее взгляд, лорду-канцлеру очень повезло. Учитывая все его преступления, он на удивление легко отделался.

Но ненадолго. Рано или поздно она разделается со всеми этими негодяями, и лорд-канцлер будет первым в списке.

– Дорогая, мы здесь не защищаем свои головы, – успокаивающе ответил ее муж. – Мы охотимся за чужими.

– Тоже верно.

Вместе они завернули за угол, вышли через узкую дверь в сад и двинулись по тропинке вдоль ограды к распахнутым воротам.

То, что увидела Франческа сквозь прорези в кованой чугунной ограде, заставило ее позабыть о даме-барсучихе и ее отвратительных рассуждениях.

Из-за решетки доносилось громкое чавканье и хруст – звуки звериной трапезы; и все члены Кровавого Совета, идущие к выходу, замедляли шаг или останавливались у ограды, чтобы взглянуть на это мрачное зрелище.

Свора гончих рвала на части окровавленную тушу.

– Думаю, в будущем мы вернемся к практике жертвоприношений, – заметила «барсучиха», бросив быстрый взгляд на Франческу. – Любопытно, дорогая графиня, что нового принесет нам женщина в Триаде? Особенно учитывая, что сам Верховный Хищник выбрал вас и преподнес вам этот дар.

Франческа не смогла ответить: язык словно прилип к небу. Она шагнула ближе, вцепилась пальцами в ограду. Решетка была холодна, а ее пальцы – как лед.

«Преподнес дар»?

По мощеному двору текли ручейки крови; гончие вырывали друг у друга куски мяса и обгладывали длинные розоватые кости.

Человеческие кости.

К горлу подступила тошнота, и Франческа сглотнула несколько раз, чтобы ее не вырвало.

Когда Кенуэй спросил, что ей хотелось бы сделать с порочным лордом-канцлером – что она так легкомысленно ему ответила?

«Скормите его псам».

Глава 16

В каком-то болезненном оцепенении Франческа переоделась в шатре-гардеробной и на подгибающихся ногах вышла в ночь. Экипаж ожидал ее на аллее возле соседнего дома, точнее сказать, руин бывшего особняка Сесилии. Бывшая Школа для юнях леди мисс Генриетты была снесена до основания; не осталось даже развалин – лишь гора строительного мусора.

Ночной Лондон вокруг казался темнее обычного, тише, даже как будто холоднее. В воздухе веяло дыханием близкой зимы. Или, быть может, так только казалось.

Возможно, Франческа ощущала в окружающем мире лишь то, что бушевало в ней самой. После увиденного сегодня в душе Франчески полыхала буря и простиралась пустыня. Ярость и опустошенность. Гнев, которому некуда излиться.

Но ведь она достигла своих целей, разве нет? Внедрилась во вражескую организацию, соблазнила ее руководителя. Дальше, действуя с умом, сможет их всех погубить. Разумеется, если не погибнет сама.

Даже газовые фонари сегодня не сияли обычным золотистым светом: тусклые, мутные, казалось, они сами отбрасывали тени. Крепко сжимая в руке кинжал, Франческа шла вперед.

Когда сильные руки схватили ее сзади и потащили за высокую каменную ограду бывших владений Сесилии, она мгновенно извернулась и приставила к горлу мужчины лезвие ножа.

– Фрэнк, милая, – послышался мягкий голос Александры, – сочту личным одолжением, если не станешь резать глотку отцу моего ребенка.

Франческа вырвалась из хватки герцога Редмейна, хмуро вгляделась в его изрезанное шрамами лицо.

– Еще раз так схватишь – шрамов у тебя прибавится! – грозно, но не слишком убедительно сообщила она.

– Всегда пожалуйста! – Улыбнувшись одной из своих редких улыбок, герцог указал на фонарный столб на тротуаре. Франческа, задумавшись, шла прямо на него и, если бы герцог ее не оттащил, как пить дать врезалась бы в него лбом.