Дьявол в ее постели

Ведь она только что обманула своих друзей – обманула, чтобы завтра ночью удержать их подальше от Кровавого Совета. И этим, возможно, спасти им жизнь.

Глава 17

Должно быть, сам дьявол скакал верхом на ветре, дующем этой ночью на улицах Лондона. Порывы ветра с воем бросались из стороны в сторону, словно воины в свирепой битве. Несли с собой множество запахов, приятных и отвратительных: реки, фабричного дыма, каминов, свежевыпеченного хлеба.

Дорсетский Дьявол, который сейчас крался к особняку Франчески Кавендиш, узнавал и различал их все.

Посреди мрачной, пасмурной ночи дом Франчески выглядел почти вызывающе приветливо. В окнах ярко светились лампы: Чандлер даже подумал, не специально ли хозяйка создает иллюзию, что в доме не спят?

Особняк, расположенный в Вест-Энде, не отличался ни размерами, ни нарочитой пышностью, зато его окружал роскошный сад. Этот сад, как рассказывали, был разбит еще до эпохи Тюдоров, и с тех пор его с любовью возделывали из поколения в поколение.

Перед домом Чандлер остановился, собираясь с мыслями. Быть может, порывистый ветер приведет его в чувство? Вой и свист вокруг как нельзя лучше подходил грозе и буре в его душе. И гнев, и страх – сильные чувства; а уж когда они борются между собой…

И все из-за нее.

Как могла она явиться на этот ритуал? Как посмела позволить Кенуэю себя трогать?! Да каждый вздох этого мужчины в ее сторону – кощунство; и будь Чандлер проклят, если позволит этому мерзавцу запятнать ее своими пороками!

Но как заставить ее понять?!

Сегодня она бросила мимолетный взгляд во тьму души Кенуэя, но об истинной глубине его порочности, разумеется, не подозревает. Она не видела Кенуэя без прикрас.

В отличие от него.

Он прикрыл глаза, постарался дышать глубоко и ровно, усмиряя хаос внутри себя. Он – камень. И всегда был камнем. Такой же тяжелый и твердый, неспособный плавать. Брошенный в омут ее глаз, он утонет.

Уже утонул.

Но ветер, как ни воет, как ни бесится – не собьет его с намеченного пути.

Куда безопаснее было бы Чандлеру остаться на улице, где бушует буря и гнутся столетние деревья, чем лезть в ее убежище.

Но выхода нет.

Франческу нужно остановить, пока она не погубила все! Пока не разрушила цель, к которой он так близок!

Чандлер рассеянно потер место, к которому она прикоснулась. Поднял руку, в свете фонаря взглянул на свою ладонь. Один из немногих шрамов, о которых он никогда не жалел.

Как видно, эта отметина на руке многое для нее значит! Быть может, потому что Чандлер смешал свою кровь с кровью ее брата Фердинанда. И теперь этот шрам напоминает о ее задаче.

Задаче, от исполнения которой Чандлер должен любым способом ее отговорить.

Не дожидаясь утра.

Вломиться, так сказать, в девичье гнездышко и напугать до полусмерти. Если понадобится, даже сказать правду. Если до этого дойдет.

Рассказать о том, как на алтаре лорда Кенуэя погибла его собственная невинность.

О том, что Кровавый Совет отнял всех, кого он любил, не один раз, а дважды.

И третьего шанса он им не даст! Только не в этот раз. Только не с Франческой.

Чандлер приблизился к дому. Первым делом проверил двери и окна – с облегчением убедился, что все крепко заперто. Что ж, она хотя бы не полная идиотка. Честно говоря, в последнее время он начал сомневаться, есть ли у нее вообще инстинкт самосохранения.

Обходя вокруг дома, он вел ладонью по стене, чувствуя, как шероховатый камень цепляется за мозоли на пальцах. У нее на руках такие же мозоли, и, должно быть, полученные так же. От занятий боевыми искусствами и тренировок с оружием.

При помощи альпинистских крюков Чандлер взобрался по увитой плющом задней стене дома. Крюки вбивал в щели между кирпичами, выбирая моменты так, чтобы вой ветра заглушал стук, и, повисая то на одной руке, то на другой, медленно продвигался вверх.

Добравшись до балкона второго этажа, он подцепил щеколду и проник внутрь, постаравшись не запутаться в белоснежных шторах, что развевались на ветру, словно призраки, призывающие его не входить.

Балкон принадлежал гостевой спальне; через нее Чандлер прокрался на цыпочках, осторожно огибая мебель в темноте, и вышел в холл.

Пахло здесь не так, как обычно в женских домах. Не столько цветами и духами, сколько землей и горькими травами. Окажись он здесь с завязанными глазами, решил бы, что попал в логово колдуньи, что эти волшебные ароматы источает кипящий на огне котелок с магическим зельем.

На цыпочках Чандлер прокрался вверх по лестнице, мысленно держа перед глазами архитектурный план дома, с которым ознакомился в архиве несколько дней назад. Окна хозяйской спальни выходят в сад с задней стороны. Там тоже есть балкон; однако его Франческа окружила высокой железной решеткой с пиками средневекового вида, не только живописными, но и по-настоящему острыми.

Впрочем, восхищаться ее предусмотрительностью Чандлер не собирался.

Сердце у него всегда работало как часы. Никаких прыжков, скачков и замираний, о каких любят писать в романах – крепкая натренированная мышца, такая же, как и все прочие.