Дьявол в мелочах

— Прости меня, Соня, — говорит мама, гладя меня по волосам, стирая родной рукой чужие отпечатки. Я лежу головой у нее на коленях, как раньше, когда была совсем маленькой и чувствую себя также. От маминого присутствия рядом боль утихает, на смену ей приходит усталость.

— Ты знаешь, я родила тебя очень рано, — продолжает она откровенно. — Мне еще и восемнадцати не было. И это очень изменило мою жизнь. Меня саму. — Я слушаю, чувствуя, что наконец меня допускают к чему-то важному. К чему-то такому, чего я никогда о ней не знала. — Ты только не думай, что я жалею, что тебя родила. Я сказала это на эмоциях. И простить себе этого до сих пор не могу. — Ее рука сжимает мое плечо, словно прося о поддержке и я сжимаю в ответ ее запястье. — Просто, понимаешь, жизнь пошла совсем не так, как планировалось. Учебу пришлось отложить и пока мои сверстники ходили на дискотеки — молодые и беззаботные, я сидела с тобой и чувствовала себя так, словно жизнь кончена. Что молодость ушла, а я так и не попробовала ее на вкус. — Мама вздыхает, а я пытаюсь представить себя на ее месте. Это только со стороны кажется, что быть матерью — сама собой разумеющаяся женская обязанность. На самом же деле — это подвиг. И счастье, несмотря ни на что. — Когда ты пошла в ясли, — снова заговаривает мама после паузы, — мне пришлось искать хоть какую-нибудь подработку и параллельно учиться в техникуме, по окончании которого я пошла трудиться на завод. Я проклинала его каждый день, — признается она. — Но другой работы просто не было. А деньги были очень нужны. Отец тогда зарабатывал совсем мало. — Мама вздыхает и у меня сжимается сердце. Мне так горько за то, что ее жизнь сложилась совсем не так, как она о том мечтала. И что я — одна из причин этого.

Она словно знает, о чем я думаю сейчас, потому что говорит:

— Я рада, что ты у меня есть. Ты была единственной причиной бороться за лучшую жизнь. Не будь тебя — все могло бы сложиться ничуть не лучше. А с тобой… знаешь, Соня, бывали времена, когда не было сил ни на что, хотелось прийти домой и просто сдохнуть. Но я входила в дом, ты бежала мне навстречу, обнимала и говорила: "мамочка, я так тебя люблю" и это давало сил просто жить дальше.

— Я и сейчас тебя люблю, — шепчу я сквозь вставший в горле ком.

— И я тебя, — отвечает мама и я чувствую, как мне на лицо падает соленая капля. Приподнимаюсь с ее колен, и, сев рядом, обнимаю. Вспоминаю, сколько раз она плакала тайком и спрашиваю:

— Почему? Почему ты плакала?

— Чувствовала себя ненужной, — шмыгает она носом. — Ты выросла и уже мало во мне нуждалась. Когда твой отец ушел — я не рискнула приводить в дом другого мужчину, боялась тебя травмировать… поэтому пожертвовала личной жизнью ради тебя.

— Но ведь я не просила об этом, — говорю я.

— Да. Я сама так решила, — вздыхает она снова. — А теперь… мне скоро сорок, я уже не молода и совсем одна. Ты не представляешь, как я испугалась, когда ты осталась ночевать здесь, с… Людой. Боялась, что она займет мое место. Боялась, что потеряю тебя совсем.

— Она даже не пыталась, — возражаю я. — Да и не смогла бы тебя заменить. Двух мам не бывает. И ты нужна будешь мне всегда.

— Я не заслужила такой дочери, — говорит мама сдавленно.

— Ты заслужила счастья, — отвечаю я.

— И ты. Именно этого я хотела для тебя. Только самого лучшего. Безумно боялась, что повторишь мою судьбу…

Мы еще долго говорим о чем-то, словно наверстываем годы молчания. Тему Романова обходим стороной — о нем я не готова говорить ни с кем. Он — моя потаенная боль. Воспоминания о нем — единственное, что мне осталось. И делиться ими я просто не способна. Они — только мои. Даже самые горькие — только мои.

Сколько бы ни прошло лет, сколько бы ни прошло через мою жизнь людей, знаю: этот человек останется для меня особенным навсегда. И где бы он ни был, я всегда буду молиться о том, чтобы ему было хорошо.

И помнить. Потому что забыть — все равно невозможно.

Два года спустя

Ветер с реки игриво взметает пряди моих волос, когда я неторопливым шагом иду вдоль набережной к своему общежитию. Это мой обязательный ежевечерний ритуал, помогающий очистить мозги и зарядиться энергией на новый день.

В водах реки отражается заходящее солнце, оно, словно даря последнюю ласку, еще путается устало в верхушках деревьев, но горизонт уже подернут розовой дымкой — сумерки неизбежно приближаются. Остановившись у парапета, жадно ловлю последние минуты уходящего дня и от стоящей перед глазами картины внутри рождается желанное умиротворение. В такие моменты, как этот, жизнь кажется прекрасной сама по себе. Просто от того, что я дышу. Просто от того, что двигаюсь куда-то. Просто от того, что вижу окружающую меня красоту. Разве этого мало?

Да и в целом все у меня сложилось совсем неплохо. Я, как и мечтала, уехала из родного города, поступила в университет… И этот сюжет мог бы быть идеален, если бы в нем никогда не было человека, оставившего на страницах моей жизни выжженные листы.