Дьявольский союз. Пакт Гитлера – Сталина, 1939–1941

Таким образом, на протяжении 1930-х годов именно Поллит определял курс британского коммунизма. В этом ему помогал Раджани Палм Датт, главный идеолог партии, способный делать более сухие и теоретические выводы. Искусно эксплуатируя экономические и социальные беды своей эпохи и выказывая задатки прирожденного лидера, Поллит во многом способствовал росту коммунистического движения в Британии. Особенно его вдохновляли события в Испании, куда он регулярно ездил в конце 1930-х годов, чтобы активизировать деятельность британских добровольческих батальонов. Позднее один из биографов Поллита высказывал мысль, что его антифашизм не просто был частью его общих коммунистических воззрений, а опирался на глубокие личные убеждения, сложившиеся у него прежде всего в ходе испанской гражданской войны³⁷¹. Однако к лету 1939 года идеологическая ясность биполярного мира, где коммунисты противостояли фашистам, уже начала затуманиваться. Поллит еще не успел этого понять, но приближался к некоему личному и политическому водоразделу.

Поначалу события той первой сентябрьской недели 1939 года вроде бы вполне согласовывались с привычной и удобной идеей о конфликте между правыми и левыми. Поллита не слишком встревожило известие о подписании нацистско-советского пакта о ненападении неделей раньше – он умудрился увидеть в этом соглашении «победу для мира и социализма»³⁷², а также изобличающее доказательство того, что правящий класс Британии не желает обходиться с СССР по справедливости. Потому-то германское вторжение в Польшу 1 сентября и объявление Британией войны Германии двумя днями позже удивило очень многих левых – они-то ожидали, что между «полуфашистским» (в их глазах) правительством Чемберлена и крайне фашистским правительством Гитлера наверняка будет достигнуто какое-то соглашение. Тем не менее новая «партийная линия» была выработана довольно быстро, получила одобрение Коминтерна³⁷³ и затем изложена самим Поллитом, который призвал соратников к «войне на два фронта» – против Гитлера за границей и против Чемберлена на родине³⁷⁴.

И вот для того-то, чтобы разъяснить эту довольно сложную для понимания партийную позицию, Поллит и засел за сочинение памфлета, который в итоге был назван «Как выиграть войну». На тридцати двух страницах убористого машинописного текста он изложил точку зрения компартии Великобритании в отношении начинавшейся войны. В числе самых запоминающихся тезисов был такой:

Остаться в стороне от этой схватки, отделываясь одними только звучными революционными фразами, пока фашистские бестии топчут железными сапожищами всю Европу, значило бы предать все то, за что долгие годы боролись наши предки, мечтая победить капитализм.

Точно так же, как правда была на стороне абиссинцев, когда те поднялись на борьбу с итальянцами, писал Поллит, и на стороне испанцев, когда те подняли оружие против итальянских и немецких захватчиков, так правда стоит и «на стороне поляков, которые борются с вторжением нацистов, происходящим прямо сейчас». Хотя Поллит повторил свой призыв сражаться «на два фронта» (против Чемберлена – политическими средствами, а против Гитлера – военными), он выразился тем не менее абсолютно недвусмысленно: «Коммунистическая партия поддерживает эту войну, так как считает, что это справедливая война, которую должен поддержать весь рабочий класс и все друзья демократии в Британии»³⁷⁵. Брошюру «Как выиграть войну» с довольно непривлекательным портретом автора на обложке выпустили 14 сентября тиражом 50 тысяч экземпляров и начали продавать по 1 пенни за штуку.

У рядовых британских коммунистов памфлет вызвал смешанные чувства. Как хорошие марксисты, во всех бедах и напастях 1930-х годов они усматривали предсмертные муки капитализма, а в фашизме видели чистейшее выражение его скорого краха. И потому дружественный союз Сталина с Гитлером наверняка очень встревожил их: ведь это единение наглядно опрокидывало всю политическую картину мира, какой они видели ее ранее. Конечно, для самых закаленных коммунистов и это не представляло трудности. Храня верность своим убеждениям, они оставались невозмутимыми, твердо веря в то, что Советскому Союзу лучше известно, как нужно защищать свой коммунистический эксперимент. Впоследствии коммунист Дуглас Хайд объяснял это так: «На советских руководителях лежала ответственность перед рабочим классом всего мира – защищать СССР, и во имя этого они имели право заключать союзы с кем угодно, хоть с самим дьяволом»³⁷⁶.