Дидро и цивилизация России

Нижняя Эльба, 25 апреля 1766. Как известно, все заботы, которые русская императрица предприняла до сегодняшнего дня, чтобы населить берега Волги, не отвечают ее намерениям. Иностранцы, приехавшие туда на жительство, привлеченные прекрасными обещаниями, погибают там от усталости и нужды: они обречены на полное повиновение директорам поселений, запуганы местными жителями и не имеют защиты ни от тех, ни от других. Таким образом, берега Волги, которые они рассматривали как землю обетованную, станут могилой этих несчастных жертв невежества и корыстолюбия[498].

Между тем, Дидро дал некоему Берару рекомендательные письма, которые должны были способствовать его проекту переселения французских семей в Россию. Этот шаг вызвал недовольство правительства. По словам Дидро, его обвинили в попытке подтолкнуть рабочих к выезду из страны и пригрозили ему заключением в Бастилию[499].

В этой ситуации в четырех номерах периодического издания Ephémérides du citoyen, ou Chronique de l’esprit national за сентябрь 1766 года (т. 6, № 5–8) появились статьи известного экономиста аббата Николя Бодо «О политическом мире», в которых он с одобрением отзывался о реформах Екатерины II, приведших к «освобождению» дворянства и секуляризации церковных земель, но особо он отмечал план колонизации берегов Волги. Бодо, по сути, защищал меры Екатерины II от нападок официальной прессы. Известно, что французский экономист был связан с русским послом в Париже князем Д. А. Голицыным, который, в свою очередь, был другом Д. Дидро.

Принадлежавший к числу физиократов Бодо поддерживал идею об огромном значении численности населения для процветания страны: «Наибольшее количество населения – вот истинное благо империй, настоящее национальное богатство. Нет ничего другого, о чем следовало бы говорить. Люди, люди, люди – вот секрет политики одним словом»[500]. В дальнейшем колонизация выступает у него как средство цивилизации, причем колонизация прежде всего аграрная, что также соответствовало взглядам физиократов.

В своих статьях Бодо одним из первых после В. Мирабо употребил слово «цивилизация». Это слово могло обозначать состояние или действие. Бодо, впервые применив понятие цивилизации к России, трактовал ее как действие, причем не как долгий процесс органического исторического развития народа от варварства и дикости к гражданскому состоянию (такое понимание сформируется позже при участии Дидро), а как конкретный план социального развития, как политический проект, предназначенный для реализации. Для Бодо этот проект имел целью, прежде всего, освобождение порабощенного народа.

Вопреки вольтеровской идее «трансплантации» искусств и наук в Россию, Бодо считал, что их надо «натурализировать» в стране. Необходимо создать предпосылки, которые обеспечивают процветание государства. Французский экономист связывал это с колонизацией Поволжья («Астраханского царства»). Речь шла о том, чтобы привлечь свободных и просвещенных земледельцев и смешать их с населением страны в деле подъема целины лучших провинций. Императрица, по мнению Бодо, выбрала идеальное место: «Астраханское царство», с одной стороны граничит с Азией, а с другой стороны связано с центром империи. На этой территории свободные европейцы должны объединиться с русскими, чтобы обучить их искусствам, чтобы внушить им желание к заслугам и к свободе. Более того, императрица дарует новым колониям полную свободу предпринимательства и торговли. Эта система обязательно выведет население на новый уровень: «…Великий свободный народ вскоре населит эти пустыни, где прежде скитались немногие несчастные рабы»[501].

Бодо сформулировал целую программу поэтапной цивилизации России, результат которой он видел в том, что «обширные пустынные пространства приобретут многочисленное и богатое торгово-промышленное население. Эта «революция», – писал Бодо, – свершится постепенно, но гораздо быстрее, чем думает обыватель[502].

Экономист намечал три «эпохи» цивилизации России[503]. На первом этапе казенные средства должны воплотиться в «производственные богатства»: в строительство жилищ, производство сельскохозяйственных орудий, в закупку мебели, семян, скота. Продолжительность этого этапа – 5 или 6 лет. Даже если казенная помощь прекратится, «производственные богатства» будут увеличиваться, если продукты будут оставаться у земледельцев, если они не будут ограблены.