Дидро и цивилизация России

Неясным остается вопрос, кто был автором этой записки. Роджер Бартлетт, впервые опубликовавший ее, полагал, что автором был директор одной из частных вызывательских колоний[516] Франсуа Пьер Пикте (1728–1798) – один из корреспондентов Вольтера, личность достаточно известная[517]. Прекрасное знание положения дел в саратовских колониях, явная симпатия к директорам вызывательских колоний (Пикте был одним из них), склонность к составлению экономических проектов – свидетельствуют в пользу его авторства. Дидро не стал называть имя автора записки, возможно, по той причине, что Пикте попал под суд за контрабанду и находился в немилости у Екатерины II. Жорж Дюлак оспорил гипотезу Бартлетта об авторстве Пикте на том основании, что последний был швейцарцем, а Дидро, рекомендуя записку императрице, называл автора «французом». Его сомнения усугубляет то обстоятельство, что Пикте, служивший в свое время секретарем императрицы по переписке, писал на безукоризненном французском языке и не мог допустить тех довольно грубых ошибок, которые Дидро пришлось исправлять в рукописи. В свою очередь, Дюлак предположил, что автором был некий капитан Пьер Дидье – француз, сопровождавший колонистов на место их поселения[518]. В Российском государственном архиве древних актов сохранились рапорты Санкт-Петербургского второго батальона капитана Петра Дидье (на русском языке)[519], в которых подробно повествуется о трудном путешествии 28 семей французов из Петербурга в Саратов в августе 1772 – январе 1773 года. Будущие колонисты передвигались водным путем от Петербурга до Казани, а далее на подводах по зимнему пути. В дороге многие из них страдали от болезней и умирали. Документы этого дела свидетельствуют о том, что капитан Дидье находился в Саратове с 21 по 24 января и едва ли мог за это время вникнуть в положение Саратовских колоний, что ставит под сомнение и принадлежность ему «Размышлений о колониях, учрежденных в Саратове».

В любом случае взгляды автора записки были созвучны представлениям Дидро. Они вполне вписывались в его концепцию цивилизации. Не исключено и участие самого философа в составлении «Размышлений о колониях, учрежденных в Саратове», которые он отредактировал и передал императрице.

Однако Дидро не почувствовал особой заинтересованности Екатерины II в реализации его проектов. Полученные от очевидца сведения о «плачевном положении колоний в России» философ считал вполне заслуживающими доверия. Вновь помещая в третьем издании «Истории обеих Индий» Рейналя (1780) свой план цивилизации России, включающий предложения по устройству иностранных колоний, Дидро дал понять, что в реальности ничего не изменилось в их плачевном состоянии: «Почти такой план приняла Екатерина после своего восшествия на престол. Сорок тысяч немцев, соблазненных огромными выгодами, дарованными им, отправились в 1764–1765 годах в Россию, где они нашли лишь рабство, нищету, смерть, где немногие избежавшие этих бедствий томятся в ожидании близкого конца»[520].

Дидро заблуждался, предрекая близкий крах колоний на Волге. К концу XVIII века их экономическое положение стабилизировалось. Может быть, даже под влиянием советов Дидро и поданной им записки Канцелярия опекунства иностранцев опубликовала в 1776 году указы о содействии выращиванию табака в колониях. Канцелярия помогала сбывать табак и доставлять его в Петербург. А уже в первой половине XIX века агротехника и урожаи немецких колонистов стали образцовыми для Поволжья. В 1828 году Московский воспитательный дом установил связь с поволжскими колониями. Местным немцам предписывалось быть попечителями и наставниками сирот, которых селили в окрестностях Саратова, и должны были обучать сельскохозяйственному труду[521].

Однако средством цивилизации России иностранные колонии не стали. Особый статус и изолированное проживание колонистов не способствовали контактам с местным населением. Иностранная колонизация в Поволжье – грандиозный социальный эксперимент в духе просвещенного абсолютизма, горячо поддержанный Вольтером и Дидро, – оставил заметный след в истории Саратовского Поволжья, но плачевно закончился в XX веке[522].

Возвращаясь к идеям Дидро о роли иностранных колоний в цивилизации России, можно отметить гибкость его концепции. С одной стороны, философ утверждал, что цивилизация может возникнуть только на собственной почве и должна опираться на развитие агрикультуры и простейших ремесел. А с другой стороны, он полагал, что путь цивилизации для всех народов один; далее всего продвинулись по нему жители Западной Европы, а потому они могут быть примером для других более «молодых» народов.

Глава 11 Дидро и Е. Р. Дашкова