Дидро и цивилизация России

Он был гениальным деятелем, его стремление к совершенству не знало предела, но полное отсутствие воспитания позволило его пылким страстям возобладать над разумом. Вспыльчивый, грубый и деспотичный, он со всеми без различия обходился как с рабами, удел которых – постоянное страдание. Невежество не позволяло ему понять, что большинство новшеств, насаждаемых им с помощью насилия, со временем привились бы мирно, путем обмена, торговли и примера других стран… Петр ввел военизированное управление, которое, безусловно, является самым тираническим. Из мелкого тщеславия заслужить славу созидателя он торопил постройку Петербурга самыми жестокими средствами: тысячи рабочих погибли в болотах, а дворяне разорялись, вынужденные предоставлять крестьян на строительные работы и обязанные возводить для себя в Петербурге каменные дома, независимо от желания иметь их. …У него не было никакой необходимости посылать дворян за границу изучать ремесла садовников, кузнецов, шахтеров и так далее, поскольку каждый дворянин с удовольствием предоставил бы трех или более крестьян, дабы обучить их этим ремеслам[539].

Указание на то, что цивилизация должна идти мирным, естественным путем, неприятие милитаризации русского общества, отрицательное отношение к Петербургу, признание неудачи образовательной политики Петра I – все это роднило взгляды Дашковой и Дидро. Таким образом, вполне можно допустить взаимное влияние двух выдающихся собеседников в понимании исторического пути России в XVIII веке.

Уже после смерти Дидро Ф. М. Гримм обратил внимание Екатерины II на мемуарную записку философа, посвященную Дашковой. В письме к императрице от 29 июня (10 июля) 1785 года, сопровождавшем посылку с книгами и рукописями Дидро, Гримм высказал свое несогласие с оценками покойного друга и даже усомнился в его способности давать объективные «исторические» оценки:

Отрывок, который я изъял из коллекции и который Ваше Императорское Величество найдет под этим конвертом, – это то, что он написал в 1770 году о княгине Дашковой после ее первого путешествия во Францию; он сможет на мгновение развлечь нашу августейшую государыню «верностью» взгляда на некоторых людей и определенные предметы. Дидро, наделенный многими талантами и потрясающим остроумием, понятия не имел ни о людях, ни о делах, его воображение создало собственный фантастический мир, и я обычно говорил ему: «Помните, что Бог, наделив вас всеми дарами, начисто отказал вам в даре историка»[540].

Гримма по-видимому смутили смелые суждения о перевороте 1762 года и его участниках, зафиксированные в записке, а также «кощунственная» оценка «проникнутой отвращением к деспотизму» княгини официального празднования побед русского флота в 1770 году. Гримм сообщал, что он лишь однажды видел Дашкову в сопровождении Дидро, и его впечатления о ней совершенно расходились с теми, которые запечатлел философ. Говоря о субъективности и неосновательности «исторических» суждений Дидро, верный помощник и информатор императрицы Гримм стремился обезопасить себя от ее недовольства, которое могло вызвать (и вызвало!) знакомство с рукописями Дидро.

Глава 12 Под влиянием Дидро