Дикая кровь

Словно маятник чудовищных часов раскачивалось на ветру тело бедного учителя, она следила за ним пустым взглядом, а перед мысленным взором представали воспоминания. Вот, он по-доброму улыбается ей, когда Лора ошибается, отвечая урок и в ореховых глазах вместо осуждения лишь теплота. Вот, неловко задевает глиняную кружку – она падает на пол, разлетаясь на десятки осколков, но вместо того чтобы рассердиться он лишь пожимает плечами. Вот, смущенно прячет взгляд, когда их руки случайно соприкасаются и его бледные щеки заливает румянец. Вот, стоя перед ней на коленях целует кончики пальцев, а его дыхание горячее как у человека в лихорадке. Теперь он мёртв и в этом лишь её вина…

Сама, не понимая, что делает Лора резко встала, мир покачнулся и она лишилась чувств, а пришла в себя лишь в собственной спальне, но несмотря на тщетные усилия придворного лекаря, окружившего её заботой, лучше ей не стало ни к вечеру, ни наутро.

Лора слегла с нервной горячкой: её то бил озноб, то бросало в жар, а любая пища вызывала рвоту. Она не желала никого видеть и тотчас начинала рыдать, стоило герцогу или горничной пересечь порог её комнаты. Старый лекарь прописал отдых, и большую часть дня Лора проводила в постели, но только вот успокоения это не принесло. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникали картины недавней казни, и она с криком вскакивала, чтобы тут же рухнуть без сил. Сон не давал отдыха, из-за кошмаров ей удваивалось спать лишь урывками, и за пару дней она осунулась, посерела и целыми днями думала лишь о том, как славно было бы умереть, лишь бы ничего этого не чувствовать. Так прошла неделя. Силы Лоры таяли на глазах, ей стало трудно вставать с постели, а сознание путалось, и частенько она не отличала сны от реальности. Лекарь пичкал её отварами, но всё чаще тяжело вздыхал и глядел на неё с жалостью, из чего Лора заключила: ей осталось недолго. Вольфганг, заглянувший в её спальню в очередной раз и увидев в каком она состоянии, изменился в лице и попытался о чём-то поговорить, но Лора снова разрыдалась. Недовольно буркнув что-то себе под нос, герцог ушёл. После слез ненадолго наступало облегчение и Лора уснула, а проснулась не от привычного кошмара, а от приятного запаха, напомнившего о доме и безопасности. Во сне она улыбнулась и ощутила, как её волос коснулась теплая мягкая рука.

– Мама, – проговорила она сквозь сон. – Ты испекла тыквенный пирог. Дай мне кусочек.

– А мне говорили, что у тебя нет аппетита, – ответил хрипловатый голос и она вздрогнув открыла глаза.

Над ней, заслонив яркий солнечный свет, лившийся из настежь распахнутого окна, склонился Дедрик и ласково поглаживал её по волосам.

– Убирайся! – она дернулась, но сил подняться или сбросить его ладонь не осталось. На глаза навернулись слёзы, но вместо того чтобы уйти он достал платок и протянул ей.

Лоре не хотелось принимать ничего из его рук. Она прекрасно помнила, что именно сказал ей герцог в день казни учителя, это Дедрик выдал её Вольфу, из-за него умер Эсбен, и из-за него она лишилась возможности сбежать из замка. Лжец и лицемер. Ей хотелось бы выкрикнуть ему в лицо всё, что она о нём думает, но она так ослабла что не могла произнести ни слова – лишь глядела с ненавистью.

– Лекарь сказал ты совсем плоха, – не дождавшись, когда она возьмет платок, он заботливо утёр её мокрые щеки, продолжая смотреть прямо в глаза и ничуть не смущаясь.

– Уйди! – повторила она, едва шевеля губами.

– Нет, пока не пойму, что с тобой такое, – он убрал платок и положил тёплую сухую ладонь, пахнущую пряностями, ей на лоб. – То, что говорит Вольф – вздор, ты не любила этого несчастного, не так ли?

Она опять вздрогнула, и отвернулась, уставившись на распахнутое настежь окно. Зачем его раскрыли? Она ведь просила лекаря зашторить его и запереть, чтобы ни свет, ни звуки не проникали в спальню.

– В тот день, когда я впервые увидел тебя, ты рассказывала мне о своём муже, который пропал через месяц после свадьбы. Помнишь это? – Дедрик убрал руку и уселся рядом на край кровати. Лорелей покосилась на него, не понимая причём тут Кир и он продолжил. – Ты любила мужа, но его смерть не заставила тебя слечь с нервной горячкой. Тогда же ты говорила, что твой отец очень суров с вами и я решил, что ты сильная, раз до сих пор, несмотря ни на что сохраняешь жизнелюбие. И я не поверю, что, увидев казнь человека, с которым у тебя ничего никогда не было, ты внезапно решила умереть.

– Это моя вина, – всхлипнула Лора.