Дикая кровь

Внутри стояла кромешная темнота, Лорелей вернулась за свечой и взяв подсвечник осветила помещение. За потайной дверцей оказалась целая комната, по размеру не уступающая спальне. В центре её стоял круглый деревянный стол, а на нем лежала стопка аккуратно сложенных писем в прямоугольных белых конвертах. Она взяла первый, вытащила сложенный вчетверо листок и увидела, что он исписан неровным убористым почерком. Ей бы следовало убрать письмо в конверт и уйти отсюда, но любопытство пересилило. Лора поставила подсвечник на край стола, опустилась на краешек табурета, стоявшего тут же и принялась читать:

Милый Флан, я измучалась здесь без тебя и так скучаю, что хоть волком вой. Ты знаешь, как сильно моё чувство и потому мне невыносима сама мысль о том, что ребенок, растущий под сердцем, принадлежит ему, а не тебе. Старая ведьма сказала, что родится мальчик, и Вольф, услышав это, ликовал и приказал закатить очередной пир. Знал бы ты, как я ненавижу все эти северные приемы и балы. Я всё время возвращаюсь в памяти в те времена, когда мы, спрятавшись от всех на задней террасе дома моего отца, перемежали сладость поцелуев с горьковатым дымом наргиле, а Эрих караулил двери чтобы никто не вошёл и не нарушил наш покой. Мне так не хватает Фейремира, его теплых вечеров, стрекота цикад, заунывного крика горлинки по вечерам, шума ветра в саду за нашим домом, и жара твоих поцелуев на моих губах. И я никогда не прощу отца за то, что он выбрал не мои чувства, а собственную выгоду.

Но я не теряю надежду вернуться. Вольф сказал, что после родов позволит мне уехать домой и провести лето там, но он говорит это и отводит взгляд, а моя надежда тает с каждым днем. Приезжай сам, умоляю! Я не могу без тебя, моё сердце разрывается от мучительной тоски. Флан, любимый, я жду нашей встречи каждый день и молю богов, чтобы забрали Вольфа и вернули к тебе.

Твоя преданная и любящая Равви.

Лора изумленно глядела на исписанный листок. Оказывается, жена Вольфа любила его брата и судя по всему эти чувства были взаимны, но отец выдал её за Вольфа. Она понимала Равенну как никого другого и ощутила острую жалость к судьбе этой благородной ками. Она носила под сердцем ребенка от нелюбимого мужчины, да ещё и погибла от рук злодеев, которые покусились на честь беременной герцогини. Такой судьбы никому не пожелаешь. Но что же Флан? Почему он позволил забрать свою любимую и даже не попытался сражаться за неё?

Она аккуратно сложила листок и убрала назад в конверт. Нужно было уходить, пока её никто не застал здесь, но так хотелось узнать больше… Помедлив, Лора вытащила еще одно письмо из середины стопки и развернула. Тот же неряшливый почерк, только на этот раз текст оказался почти бессмысленным:

Когда солнце скрывается за облаками,

В моей спальне, из темных углов,

Выползают мрачные тени.

Невыносимо медленно умирают они.

Бьются в агонии,

Вырывая из груди собственные сердца.

Я плачу в голос и отворачиваюсь,

А когда снова поднимаю глаза

Вижу – зеркало.

Лора взяла другое письмо, но и в нём оказалась та же непонятная чушь:

Бьется сердце под сердцем

Все говорят – счастье.

Но разве можно радоваться голодному червю

Что поселился в твоем чреве?

Умру я, умрешь и ты.