Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Славно. Через неделю твое имя ветер заберет из моей памяти, но раз уж тебе так хочется – пускай пока побудет там. Все же ты недурно пела.

- Бывай, Нима. И будь поосторожней. Если завтра отец не придет – возвращайся домой. Негоже тебе самой быть в этой дыре.

Танцующая развернулась на каблуках и направилась к лестнице, чувствуя лопатками взгляд девочки. Она что-то тихонько ответила, но Даэн уже не слышала ее – точнее, не хотела: слух у Танцующих был отменным. Только то, что мешалось, проскальзывало мимо.

Комнату Даэн взяла на первом этаже, поближе к выходу – пусть попрохладнее, зато уйти можно незаметно. Холода женщина не страшилась: горы давно забрали все тепло, бывшее в ней, взамен отдав такой надежный покой вечной прохлады. Иногда ей даже казалось, что жесткий северный ветер мечется внутри клети ее ребер и растекается по венам вместе с кровью.

В темноте убранство комнатушки казалось не таким убогим. Оно вообще было никаким, лишенным каких-либо «красиво», «серо», «грязно», «чисто». По большому счету, ей было плевать, где спать – лишь бы крыша над головой была. Да даже в поле можно, подальше от дороги, но раз уж возможность не морозить кости есть…

Танцующая подхватила шаткую табуретку, притулившуюся к стене, и понесла ее к окну, за которым уже разлилась густая и колкая зимняя ночь. Сон еще долго не придет – да в нем и нет особой нужды: она неплохо выспалась днем, пока здесь было тихо. Сейчас же надежда на покой вообще испарялась с каждой минутой: час был не слишком поздний, а потому со всей деревни в это змеиное гнездо, которое называли постоялым двором, сползлись все окрестные любители дешевого пойла. Женщина устало прикрыла глаза, потерев пальцами веки. Скорее бы домой, боги…

И ведь не всегда она была такой закостенелой. Будучи ребенком, Даэн не сидела на месте ни минуты – ей хотелось дорог и странствий, горизонтов и чудес в ладонях. Тогда она, поцелованная солнцем девочка с извечно содранными коленями, постоянно сбегала из родной деревни. Постоянно грезила о славном грядущем, которое тогда казалось чем-то волшебным, наполненным солнечным ярким светом. Ей хотелось поскорее улететь из родного гнезда в иное – то, где она смогла бы получить Крылья. Настоящие Крылья, стальные, жесткие, смертельно-опасные.

О Келерийской Гильдии ей рассказывал отец, бывший настоящим воплощением Севера: суровый, жесткий, он мог одним лишь взглядом остановить любой спор. Люди боялись и уважали его. И лишь у домашнего очага он становился совсем другим – смешливым и солнечным, словно молодой бог, сказочником, и дети визжали от счастья, слушая его истории. Братья Даэн обожали отца – да и она тоже: и по сей день его образ частенько являлся к ней во снах, где они бродили по заснеженным равнинам и говорили бесконечно долго. Наутро женщина не могла вспомнить и слова – зато помнила мудрые и добрые глаза с золотистой радужкой.

Он-то и разбередил душу маленькой девочки однажды зимним вечером, когда ей только исполнилось семь лет.

На севере земля вся изрыта громадными горными гребнями и перевалами, дитя – и не сосчитать их вершин! Там – вечные льды, там снега заметают тропы, там люди знают, что означает настоящая борьба. В их жилах течет кровь богов, девочка – и в тебе она течет.

Отец говорил это так уверенно, что Даэн пробирала дрожь. Я – дочь бога. Она не сомневалась в этом ни на одну секунду своей детской жизни.

Дочери Севера – прекрасны и сильны. Они не прячутся за стенами теплых домов, когда родному краю грозит опасность. Они наравне со своими мужчинами выходят на битвы и несут нашим врагам смерть. Есть множество древних школ, где девочек с самого детства учат воинской науке так же, как мальчишек. Но ни одно братство не сравнится с Келерийской Гильдией. Ох, дитя, это – не просто воинская школа… Там учат летать и побеждать тени. Побеждать саму смерть.

С тех пор ей и не стало покоя. Отец в шутку сам тренировал Даэн, фехтуя с ней легкими деревянными мечами. Девочке безумно нравилось, и каждый синяк и каждую ссадину она носила с такой гордостью, как деревенские девчонки носили подарки ухажеров. Мать часто журила мужа за это – мол, девчонка ведь, чему ты учишь ее? А отец лишь смеялся и уходил вместе с дочерью на лесную опушку, чтоб разукрасить ее коленки и подарить ей такие драгоценные минуты счастья.

Мечта уйти в знаменитую Келерийскую Гильдию поселилась в ее сердце, да так, что никакими клещами нельзя было выдрать. И по итогу она ведь добилась своего…