Дикая Уайлдер

– Я не знаю, что хуже, – сочувственно сказал он, – потерять кого-то внезапно или после продолжительной болезни.

– Потерять родителя, с которым ты был близок, – сразу же ответила она, – как бы это ни случилось. Я знаю, как близки вы были с матерью. Заботиться о нем было тяжело, и я уверена, что к концу мы с ним оба о многом жалели, но Дюк даже не знал меня достаточно хорошо, чтобы понять, как много ты для меня значил. Я подумала: ведь он мог бы передать мне твое сообщение, если бы действительно хотел. Возможно, это ничего бы не изменило, но, по крайней мере, я бы знала, что с тобой случилось.

Он не знал, что сказать, поэтому издал приглушенный звук, выражающий согласие, и кивнул. Это и для него много бы значило: знать, что она не просто забыла его.

– Я все еще пытаюсь понять, как ты занялась поисками сокровищ и экспедициями, – наконец признался Лео.

– Я работала в баре в Хестере, – сказала она, – но была на мели. Хозяин знал людей, которым нужен был проводник, а я знала местность. Я организовала эту поездку как одолжение, но они хорошо провели время и рассказали об этом своим друзьям. Сарафанное радио и все такое. Это было около семи лет назад. Определенно это не работа моей мечты, но зато я смогла заработать денег и выкупить лошадей. Я подумала, почему бы не использовать безумную репутацию Дюка для чего-то полезного? – Она переступила с ноги на ногу. – Ты знаешь, что я всегда представляла себе это?

– Что представляла? – Он посмотрел на нее, затаив дыхание. Ее тон стал более тихим, более скрытным.

– Как увижу тебя снова.

Сердце Лео бешено забилось:

– И я.

– Иногда я представляла, как еду в Нью-Йорк с Николь и сталкиваюсь с тобой на улице или что-то в этом роде.

– А я думал, если это случится, я буду в поездке с ребятами, – сказал он, и было так легко вспоминать эту фантазию, слова лились из него сами, – а ты появишься с мужем и несколькими детьми. Я бы умирал от желания поговорить, но мне пришлось бы вести пьяного Брэдли обратно в отель, и я упустил бы свой шанс. Но ведь я был уверен, что ты припеваючи живешь на ранчо.

Она покачала головой, глядя на землю и смеясь. Носком ботинка она рисовала круг по красной земле перед собой:

– Я получила письмо за день до того, как вы все приехали. От Джонатана Кросса, который купил ранчо. Он уходит на пенсию и хочет дать мне возможность выкупить его.

– Ты собираешься?

Лили прыснула:

– На какие деньги?

Он хотел сказать ей: «У меня есть кое-какие сбережения, их недостаточно, совсем недостаточно, но это хоть что-то», но потом понял, что идея безумна. Прошло всего пять дней. Он не мог предложить купить ей ранчо.

– В любом случае, – неловко сказала она, – я не хочу сказать, что все хорошо. Честно говоря, тут полный бардак. Но я рада, что ты здесь, со мной. Я очень скучала по тебе, Лео.

Лео замолчал.

Лили сосредоточенно глядела на небо, и он был рад этому. Прямой зрительный контакт он бы сейчас не выдержал. В конце концов именно ее твердый, уверенный взгляд заставил его влюбиться в тот самый первый день десять лет назад. Лео знал, что он единственный человек, которому она доверяет свои самые сокровенные мысли. Поэтому ее признание заставило его внутренне задрожать.

– Я сделала все возможное, чтобы забыть тебя, – продолжала она, и когда он взглянул на нее, то увидел, что ее глаза закрыты. – Я превратила себя в другого человека. Я пила, спала с кем попало, работала до изнеможения. Все было неважно.

Лео пришлось глубоко дышать. Он весь сжался от желания, для слов не было места. Наконец он смог сказать ей:

– Скучать по тебе было физически невыносимо.

Она повернулась, встретившись с ним взглядом.

Лео посмотрел на нее еще немного, а затем опустил взгляд, изучая свои руки и потирая большим пальцем костяшки.

– Мне пришлось мысленно уйти туда, где я ничего не хотел. Мне пришлось, – сказал он, медленно выдыхая, – отключить чувства. Но теперь я здесь. С тобой. Я не имею в виду… я имею в виду, что ты важна для меня. Даже если мы уже не знаем друг друга. Что бы тебе ни понадобилось, я здесь, с тобой.

Она снова повернулась к краю обрыва.

– Всю свою жизнь я считала, что Дюк просто трепло, – пробормотала она. – А теперь, похоже, мой единственный шанс вернуть ранчо держится на предположении, что на самом деле он не трепло.

– Ты этого хочешь? – спросил он ее. – Выкупить ранчо?

Она медленно вдохнула, рассеянно отстукивая ритм на своей кофейной чашке:

– Я хочу этого, да. Я хочу вернуть свое ранчо, и завести семью, и не беспокоиться о том, что у меня может не хватить денег, чтобы накормить лошадей и заплатить Николь. А ты? – спросила она его. – Чего ты хочешь?

Когда он улыбнулся, он был уверен, что она понятия не имеет, что тут смешного, но его ответ был почти прямо противоположен тому, что сказала она:

– Я хочу, чтобы моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Она снова посмотрела на него:

– Что это значит?

– Я в деле, если ты в деле.

Карие глаза Лили приобрели золотистый отблеск в лучах восходящего солнца:

– Да?

– Да.