Дикарь

— О, признаю. Странный, но не сумасшедший. На самом деле, я совершенно разумен. Вполне рассудителен. Я прекрасно понимаю, что для успеха нашего плавания нужно, чтобы все на борту действовали сообща. Дабы быть в этом уверенным, я буду держать Труди под рукой. Однако, пока у меня не будет с вами проблем, вреда я ей не причиню. По окончании путешествия, я вас троих покину, и мы благополучно отправимся каждый по своим делам.

— А твои дела — проливать кровь несчастных, беспомощных женщин.

— Я на твою дружбу и не напрашиваюсь, просто помоги нам пересечь океан.

— Убей его! — выпалила вдруг Труди.

Я аж подскочил.

Быть может, Патрик уже и сам готовился напасть на Уиттла. А может, был вполне готов убрать нож. Но именно в этот момент Труди закричала «Убей его!» — и Патрик бросился на Потрошителя, метя лезвием ему в горло. С быстротой молнии Уиттл отразил удар, выхватил свой собственный нож и с такой силой всадил Патрику в живот, что тот не устоял на ногах, а кепка слетела с его головы. Патрик издал ужасный хрип. Как только он согнулся пополам, Уиттл вскочил, повис на нем, не давая упасть, и несколько раз провернул нож, заставляя Патрика дергаться и вопить.

Я тоже вскочил, собираясь прийти на помощь, но Уиттл остановил меня одним леденящим взглядом. Кроме того, помочь Патрику я все равно опоздал.

Майкл и Труди даже не шелохнулись. Они так и обмерли, им, похоже, сделалось дурно.

Так что я уселся на место.

— Хороший мальчик, — сказал Уиттл. Продолжая удерживать Патрика, он ударил его ножом еще десять или двенадцать раз. Когда Патрик обмяк, Уиттл уложил его на пол. Кровищи натекло больше, чем я видел в комнате у Мэри. Для Майкла это было слишком. Его вырвало, часть рвоты попала Патрику на голову. Труди же просто стояла и тряслась.

Уиттл поднял с подушки нож ирландца.

— Сволочь неумытая, — сказал он.

Затем он велел мне подать ему пояс убитого. Я склонился над бедолагой. Ремень был весь в крови, и руки мои окрасились красным, но это не слишком меня беспокоило. Мне было ужасно жаль бедного Патрика. Он выглядел таким печальным. В распахнутых глазах застыли недоумение и укор.

Я знал его не больше пары часов, но он мне сразу понравился. Для меня было ясно, что сгубила его Труди, однако я решил не держать на нее за это зла.

Итак, я забрал ремень и отдал его Уиттлу. Он обернул его вокруг талии и убрал нож Патрика в кожаные ножны.

— Боюсь, нам придется обойтись без его услуг, — сказал Уиттл. — Труди, я проголодался. — Своим окровавленным ножом он показал на камбуз.

— А как же Патрик? — спросил я.

— Он к нам не присоединится.

— Нам не стоит… что-нибудь с ним сделать?

— Пускай лежит.

Ну что ж, мы покинули его и все вместе отправились на камбуз. Я накачал соленой воды и вымыл руки, а вот Уиттл оставил свои окровавленными. Труди приготовила нам поесть. Места для всех за столом не хватило, так что я ел стоя. Ел через силу, уж больно печалился о несчастном Патрике. Бросая взгляд на дверной проем, я видел его, лежащего на полу. Не лучшим зрелищем был и Уиттл в пропитанном кровью свитере, запихивающий в рот еду окровавленными руками.

Усилием воли я заставил себя доесть до конца. Майкл и Труди сделали тоже самое, хотя лица их слегка позеленели. Никто не произнес ни слова.

Когда мы закончили, настало время уборки. Труди досталась легкая работа — она осталась на камбузе мыть посуду. По справедливости она заслуживала, чтобы ее заставили прибирать ужасный беспорядок в кают-компании, ведь именно из-за нее погиб Патрик. Однако это дело было поручено мне и Майклу.

Первым делом Уиттл приказал нам оттащить тело в носовую каюту.

— Мы выбросим его за борт, когда выйдем в открытое море — объяснил он.

Я понимал, что выбросить Патрика в гавани, где кто угодно мог нас заметить, было бы рискованно, так что жаловаться не стал, а молча взял труп за лодыжки. Майкл ухватился за запястья. Мы потащили тело прочь. Ноги мои скользили в крови, но я был осторожен, и в следы, оставленные Майклом, не вляпался.

Мы принесли труп в каюту, и Уиттл распорядился уложить его между койками. Это было наше помещение, мое и Труди. Мне совершенно не улыбалось провести ночь запертым вместе с останками Патрика.

Забегая вперед, скажу, что до этого не дошло. Для меня это должно было стать облегчением, но не стало.

Мы с Майклом разделили неприятную обязанность отдраивать пол в кают-компании. Уиттл выносил ведро. Он таскал его наверх снова и снова, чтобы опорожнить за борт.

Когда мы закончили, Уиттл сообщил Майклу, что до рассвета отплывать мы не будем. Таким образом, Майклу предстояла спокойная ночь для того, чтобы выспаться и подготовиться к путешествию. Я должен был помогать ему на палубе.

Итак, пришло время ложиться спать.

Время, когда нам с Труди предстояло быть запертыми в тесной каюте вместе с Патриком.

Уиттл поступил иначе: нам с Майклом он велел спать в кают-компании, а сам ушел в каюту вместе с Труди и заперся изнутри.

Все втроем они были заперты в тесной каморке.

Мы мрачно уставились на дверь. Наконец, Майкл сел на койку, сгорбился и потер лицо.

— Нам бы лучше поспать — сказал я.