Дикий Восток. 1910. Часть 2

Всплески участились, но судно по-прежнему оставалось недвижимо. «Они что там, придурки, швартовые не отдали, что ли?!» — С негодованием выругался про себя Артём и, высунувшись из рубки, проорал в рупор:

— Что там со швартовыми, чёрт возьми?!

— Швартовые отданы, сходни убраны! — Донеслось из темноты.

Жёсткие всплески лопастей о воду заставляли судно мелко вздрагивать.

— Петро, давай полный назад! Да подбавь пару! — Почти прокричал в переговорную трубу Артём, лихорадочно соображая, что такого важного он мог забыть. Ведь чудес на свете не бывает, и буксир уже должен оторваться из цепких объятий береговой отмели.

В конце концов, судно нехотя стало сползать в сторону фарватера. Торопов с облегчением вздохнул, вытер проступивший пот со лба и встал к штурвалу. Переложив руль на правый борт, и дождавшись, когда корабль начнёт уверенно поворачивать нос против течения, он быстро подошёл к трубе и скомандовал с паузой в минуту: «Стоп машина!», затем «Средний вперёд!» и тут же вернулся к штурвалу, чтобы выровнять руль.

Неуклюжая посудина под управлением самозваного капитана с большим трудом развернулась кормой к барже. Артём успел в который раз взмокнуть, прыгая от штурвала к раструбу переговорника и обратно. Подойдя, как ему казалось, на достаточное расстояние к барже, Торопов высунулся из рубки и крикнул через рупор:

— Славка! Принимай конец! На баке, отдать швартовый!

— Есть отдать швартовый! — Огненные сполохи сквозь дым высвечивали несколько фигур, копошащихся на корме и одну на барже. Славка не с первого раза смог поймать линь и вытащить основной буксирный канат. Но, в конце концов, через несколько томительных минут толстая пеньковая петля оказалась накинутой на кнехт. Команда буксира тут же закрепила канат на гаке.

— Швартовый закреплен! — Донеслось до Торопова.

— Славка, дуй на корму баржи! Команде очистить бак! — Артёму приходилось видеть лопнувшие канаты, потому рисковать людьми он не мог.

— Петруха, давай полный вперёд! Только понемногу! — Прокричал в медную трубу Тёма и тут же встал за штурвал, глядя через плечо на баржу. Порыв ветра швырнул горсть искр в сторону реки. «Только бы успеть!» — Пронеслось в его голове.

Буксир натянул канат, словно настройщик струну на рояле. Вибрация от колёс стала ещё ощутимей. Чёрный дым вперемешку с искрами толстой змеёй вываливался из трубы и тут же падал на реку, подкошенный порывами осеннего ветра. Казалось, что ещё чуть-чуть, и канат не выдержит. Но нет, баржа медленно, по чуть-чуть, стала вырываться из липких объятий илистого дна. Благо, большая часть груза к началу пожара уже была на берегу.

Не прошло и получаса, как суда смогли выйти на фарватер. Артём стал соображать, что делать дальше. Луна хоть и освещала водную гладь Иртыша, но света от неё было явно недостаточно. Причаливать к берегу в такой темноте было рискованно. Да и плыть, собственно, тоже.

«Интересно, а якорь на буксире удержит весь состав или нет»?

До Торопова стало доходить, насколько необдуманно они со Славкой вписались в этот переплёт. Алкоголь уже окончательно выветрился, и гадкий червячок сомнения стал глодать душу.

Корабль неожиданно повело носом к берегу. Артём крутанул штурвал, но это ситуацию не исправило.

— Стоп машина! Что там?!

— Правая машина заклинила! — Донеслось из трюма. «Этого ещё не хватало» — Тёма схватил рупор и высунулся из рубки.

— Двое на нос! Приготовиться отдать якорь! Замерить глубину!

— Четыре сажени! — Донеслось в ответ через пару минут.

— Отдать якорь!

Раздался лязг якорной цепи и грохот вращающейся лебёдки.

— Трави помалу! Да смотри цепь не упусти! — Артём пытался сообразить, какой может быть длина якорной цепи на этом корабле и как сказать, чтобы вытравили её почти до максимума. Ведь баржа тоже имеет нехилый вес. — Сколько вытравили цепи? И сколько осталось?

— Саженей сорок ушло… Сколько осталось — не знаем. Не видно.

— Вот бардак, туды вашу через коромысло! Тогда хорош! Крепи! — Артём стал наблюдать за берегом, стараясь уловить, держит якорь или нет. Огонь на берегу постепенно затухал, выгорая и уничтожая остатки товара. На востоке светлело. «Вот и утро скоро. Можно будет оглядеться и разобраться. Лишь бы к мосту не снесло… Интересно, как там Славка…» — Подумал Артём, глядя в сторону баржи.

Хворостинин же в это самое время, пребывая в полнейшем одиночестве, впал в веселую злобу и, не сдерживаясь, во все горло, замысловато ругался, осыпая проклятиями речку, баржу, Артёма и собственную способность влипать в нелепые истории. Яростно и надсадно взрыкивая, он скидывал за борт оставшиеся на барже тюки, которые ввиду неспешности спасательной операции успели заняться от долетевших с берега искр и грозили речной посудине безвременной гибелью.