Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Ее не заставляют, – жизнерадостно возразила София. – Янина говорит только то, что чувствует, верно? Я с детства учила ее говорить правду.

- Чудесное качество, – согласился Ренато, улыбнувшись и посмотрев на девушку, слегка сбитый с толку. Он не знал почему, но это создание вызывало в нем неприязнь.

- Ты что-то хотела, Янина? Для чего вошла? – спросила София.

- Мой дядя ждал, что сеньор позовет его после вашего разговора. Он послал передать, что ожидает снаружи.

- Так скажи ему… – начал было Ренато, но мать прервала:

- Прости, Ренато, но буду говорить я, – обратившись к девушке, она сообщила: – Скажи, что пока он не нужен. Поговорим обо всем позже. Мы займемся более приятным. Скоро у нас будут гости, правда, Ренато? Сеньора де Мольнар и ее дочери. Я говорю «дочери», поскольку поняла, что старшая еще не вышла замуж.

- И не думаю, что выйдет, мама. Внезапно в ней проснулось религиозное призвание. Она решила стать монахиней и провела год в монастыре Бурдеос. Затем ее перевели сюда, в Сен-Пьер. Она в послушницах у матушек Рабынь Воплощенного Слова и не выезжает, и поэтому вряд ли будет сопровождать Айме и мать. По правде, было кто-то странное… – Ренато вдруг что-то вспомнил и задумался.

- Странное? – заинтересовалась София.

- Да, потому что никто не замечал в ней подобного. Она тоже прелестное создание, полное жизни и одухотворенности. Говорю же, я прекрасно ладил с ней. Мне кажется, я больше дружил с ней, чем с Айме. Она обо мне всегда заботилась, решала мои небольшие учебные трудности и была мне замечательной сестрой.

- А этим довольна сеньора де Мольнар?

- Она достаточно религиозна, чтобы не противиться искреннему призванию дочери.

- Хорошо, сынок, наверное, ей лучше знать. Не пройдешь со мной в комнаты для гостей? Нужно привести в порядок две лучшие комнаты, поскольку мне хочется поскорее познакомиться с Айме. Нужно полюбить женщину, которая станет твоей женой, ведь она забрала половину твоего сердца. Я обманываю себя, что по крайней мере она забрала лишь половину.

- Дорогая мама, она ничего не забирала! Мое сердце целиком принадлежит тебе и ей. Способные любить имеют огромное сердце, в котором есть место и для других.

Они удалились вместе. Ренато нежно поддерживал Софию, а напряженная, неподвижная Янина провожала их пристальным взглядом больших глаз.

- Мне бы хотелось, мама, чтобы ты велела поменять эти портьеры на что-то более веселое, экзотическое. А также открыть эти два окна, которые почему-то забиты.

- Это я приказала их забить, сынок, потому что иногда их распахивает ветер и проникает слишком много солнца.

- Мама, всего солнечного света мало, чтобы осветить мою невесту, – утверждал Ренато восторженно и страстно. – Она обожает свет, жару, голубое небо и вечную весну на этой земле.

- Лучше скажи вечное лето.

- Верно, и все из-за жары. Это не сухое лето Европы, когда земля словно умирает от жажды, здесь лето плодородное, с проливными дождями и все растет как по волшебству, цветы живут не более одного дня, раскрываясь миллионами каждое утро. Ты не представляешь, сколько мы говорили с Айме об этой земле во Франции, и как хотели вернуться.

- Но ты ведь уже здесь, в своем Кампо Реаль.

- Именно здесь я хочу ее видеть. Именно эта среда соответствует ее горячей красоте, иногда немного бурной, мама. Ну ладно, не хочу слишком хвалить ее. У моей Айме есть характер и внезапные порывы. Даже в этом она похожа на эту землю, которая при всей моей любви к ней, иногда пугает. Это похоже на глухой страх внезапно приближающейся катастрофы. Их ведь столько было.

- Уже прошли те времена, и окончательно, осмелюсь думать.

- Восемь раз Сен-Пьер был разрушен землетрясениями, ведь так? Но не слишком разрушен, мама?

- К счастью, я не видела. Я так понимаю, память о землетрясениях сохранилась на острове; помимо небольших землетрясений, было восемь крупных. Уже шестьдесят лет дьявольский вулкан, породивший землетрясения, спокоен. Вряд ли он повторит свои подвиги, и кроме того, внезапные порывы твоей прекрасной невесты успокоятся у семейного очага, который ты будешь хранить, как муж. Ты любишь ее, и этого достаточно, чтобы я приняла ее как дочь. Ты бесценное сокровище, и для материнского сердца нет женщины достойной тебя.

- Не тешь мое тщеславие, мама, – засмеялся Ренато. – Ты превратишь меня в нечто несносное.

- Я бы отдала всю кровь до последней капли, чтобы видеть тебя счастливым. Любимым, почитаемым, всеми уважаемым.

- Я счастлив тем, что имею. У меня лишь одно страстное желание: чтобы другие тоже были немного счастливы. Разделить эту радость, чтобы иметь большее право ею наслаждаться. Сделать небольшое, но справедливое и доброе дело. Ты простишь меня, если я затрону неприятную тему?

- Какую? – вдруг забеспокоилась София.

- Я спрошу о том, кого ты не любила. Полагаю, твоя материнская любовь имела болезненное на меня влияние в детстве.

София Д'Отремон сжала губы и побледнела, а Ренато, глядя на нее, страстно продолжал свою мысль, не замечая ее растерянности: