Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

– Игьамап эньм, – сказала Элизабет.

Фредди вздохнул и на некоторое время умолк.

– Ты правда не лезешь за словом в карман.

– Значит, договорились.

Глава семнадцатая. Байки, вирши, фразы

Лекция сэра Реджинальда Итона-Пэйли оказалась в точности такой завораживающей и познавательной, как Норбридж и обещал, что приятно удивило Элизабет, когда они с Фредди уселись в заднем ряду битком набитого зала и принялись слушать. Минута текла за минутой, сэр Реджинальд вспоминал историю за историей – бесстрашная погоня за нефритовой фигуркой морского конька в Таджикистане (оценённой в семнадцать миллионов долларов и украденной у низама Хайдарабада); шесть недель блужданий по заболоченным лесам Борнео с одним мачете и двумя коробками шоколадных ирисок; случай, когда он составлял ежегодное президентское послание Конгрессу для Линдона Джонсона, пока они жарили свиные рёбрышки на ранчо рядом с Остином – у Элизабет было чувство, что она до самой полуночи могла бы просидеть, слушая, как он рассказывает. Но когда лекция сэра Реджинальда подошла почти к концу, и он живописал, как выследил украденный опал в особняке знаменитого дрессировщика слонов в Панаме, Элизабет стала прислушиваться особенно внимательно, потому что он принялся рассказывать об играх со словами.

– Именно там, – сказал сэр Реджинальд, – я впервые услышал фразу «И городу дорог огород у дороги». Тогда-то я и увлёкся палиндромами. – Это предложение появилось на экране за его спиной, и Элизабет уставилась на него. Фредди ткнул её локтем и повернулся с выражением на лице, в котором читалось: «Сейчас явно станет ещё интереснее».

– Палиндром, – продолжил сэр Реджинальд, – это, как правило, слово или фраза, которые одинаково читаются как с начала, так и с конца. Взять, например, слово «дед», или «шалаш», или «радар». Нетрудно заметить, что их буквы образуют одно и то же слово, вне зависимости от того, с начала или с конца вы начнёте их читать. Предложения или фразы – палиндромы составить сложнее, как вы можете представить, но они приносят гораздо больше восторга – хотя иногда приходится пренебрегать пробелами, знаками препинания, а в некоторых случаях и буквой «ё»… Есть очень знаменитые палиндромы, такие как «А роза упала на лапу Азора», или «Я нем: лис укусил меня», или «Искать такси», или тот, который я уже упомянул, про город, – они широко известны.

Все эти фразы появились на экране позади Реджинальда, и Элизабет немедленно увидела, что их действительно можно перевернуть и, немного иначе расставив пробелы и знаки препинания, прочесть то же самое, что было изначально.

– С тех пор я помешан на палиндромах, – продолжил сэр Реджинальд. – И, если вы мне позволите, я поделюсь с вами моими фаворитами.

На экране за его спиной появилось десять предложений, которые он зачитал:

Буду жив, увижу дуб.
Ешь немытого ты меньше.
Я сличил то и то – вот и отличился.
И манил Самсон ос маслинами.
Амулет ох, как хотел ума.
И темен город. Мороз, узором дорог не мети.
Нажал кабан на баклажан.
И леопард, и гидра поели.
Кот учен, но как он нечуток!
Он дивен, палиндром – и ни морд, ни лап не видно.

Сэр Реджинальд Итон-Пэйли продолжил разглагольствовать о своей любви к палиндромам, а Элизабет так взволновали все возможности этой новой словесной игры, что она не сразу поняла, что Фредди смотрит на неё.

– Что? – прошептала она.

У друга был такой вид, будто он решал какую-то непростую задачку, и Элизабет ожидала, что он выдаст какой-нибудь умный палиндром, который только что придумал. Однако вместо этого Фредди наклонился к ней и шепнул:

– Это наталкивает меня на мысли о том портрете Морены.

Элизабет недоумённо уставилась на него.

– Когда всё закончится, – сказал Фредди, – давай снова взглянем на ту картину.

Последние пятнадцать минут выступления сэра Реджинальда были такими же интересными, как и предыдущие семьдесят пять, но теперь Элизабет мысленно перебирала варианты, что же такое заставило Фредди вспомнить о портрете Морены. Когда лекция подошла к концу, стихли последние аплодисменты и зрители начали расходиться, Элизабет с Фредди остались на своих местах, а Фредди достал телефон. Несколько раз ткнув по экрану и пролистав галерею, он открыл тот портрет, и ребята уставились на него.

– Давай-ка приблизим тот стих на стене, – сказал Фредди. Он так и сделал, и они с Элизабет пристально вчитались в строки.

Мои отраженья

Узри! Лишь ты обнаружить их

Сможешь?

Здесь

Вещей волшебных число.

Порап О’Ворота

Элизабет трижды перечитала стих, но ничего нового не увидела.

– Что ты разглядел? – спросила она, потому что Фредди всматривался в слова, как будто не хотел, чтобы они вдруг разбежались по экрану.