Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

Норбридж перевернул листок, надеясь найти что-то, что он мог проглядеть. Потом положил письмо на стол, не сводя с него взгляда.

– И что всё это значит? – спросила Леона – она явно не верила своим глазам и ушам. – Этот человек превзошёл сам себя в своей загадочности и неясности. Это письмо настолько же непонятное, как всё, что он делал, – а сделал он немало.

– Но он написал, что оставил число на видном месте, – сказала Элизабет. – И в том стихе наоборот на портрете Морены говорится, что мы можем узнать число, посмотрев на его отражения. Поэтому мы с Фредди думаем, что Райли Грейнджер спрятал подсказку с числом в одной из своих картин. Виднее места не придумаешь, верно?

Леона нахмурилась.

– Она дело говорит.

– И даже если мы не знаем точное число, – сказал Фредди, – мы знаем, что есть по крайней мере ещё один предмет, так? Даже Лана нам так сказала.

– Ещё мы знаем, что книга про Анну Люкс была украдена из комнаты Грацеллы, – добавила Элизабет.

– И что это значит, милая? – спросила Леона. – Это совершенно разрозненные кусочки информации.

– Это значит, – сказал Норбридж, – если позволите, что Элизабет думает, что кто-то в отеле пытается помочь Грацелле и что часть этой «помощи» включает использование информации, которую Дэмиен Кроули оставил в этой книге, касательно Дредфорского Знания. А кроме того, обнаружение третьего предмета может активизировать его усилия и укрепить силу Грацеллы. Я правильно понял, Элизабет?

– Правильно, – ответила девочка. Норбридж был настроен очень серьёзно, а его мысли, судя по всему, двигались в совершенно том же направлении, что её собственные, и ей показалось, что, возможно, неловкость разговора возле отеля скоро сгладится.

– Давайте просто попытаемся разгадать, что Райли Грейнджер имел в виду, когда писал, что число находится на видном месте, – сказал Норбридж. – Может, если мы поразмыслим как следует денёк-другой, на нас снизойдёт озарение. – Он накрыл письмо ладонью. – На самом деле, я нахожу это послание крайне занимательным, потому что нам наконец-то представилась возможность узнать о мотивациях Грейнджера, которых я никогда не понимал. Мы узнали, почему он сделал то, что сделал. Только детали нам неизвестны. – Он постучал себя пальцем по виску. – Но я считаю, мы сможем всё выяснить.

Леона подняла очки, висящие на тонкой цепочке у неё на шее, надела их, а потом посмотрела на Элизабет и Фредди.

– Я тоже так считаю, – сказала она. – Я всецело надеюсь, что скоро эта загадка начнёт распутываться.

Норбридж взял письмо, спрятал его в карман и встал.

– Я пойду переговорю с Хайрамом насчёт его утренней лыжной прогулки, а потом намереваюсь самым внимательнейшим образом перечитать это письмо и все остальные тоже. А затем… – Он поглядел на часы, а потом протянул руку с часами Элизабет, будто прося её следить за временем. – Я загляну в мастерскую, чтобы посмотреть, как у вас двоих успехи. И я также хочу взглянуть на ту записку от Лавины, про которую ты говорила, Элизабет.

– Судя по всему, наша компания распадается, – заметила Леона.

– Мы вернёмся к работе, Норбридж, – сказал Фредди, тоже вставая. – И если найдём в этих ящиках ещё что-нибудь – дадим вам знать. – Он посмотрел на Элизабет. – Идёшь?

Элизабет не сводила глаз с репродукции картины Максфилда Пэрриша, висящей на стене, – на ней была изображена женщина, глядящая на синее небо с пушистыми облаками.

– На видном месте, – повторила она. – Я знаю, что могу это разгадать, но никак не могу поймать мысль.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Леона.

– Я бы сказал больше, – добавил Норбридж. – Элизабет и Фредди, мы рассчитываем на вас.

Глава двадцать третья. Конец улыбкам и льющиеся фразы

Остаток дня прошёл без происшествий – Элизабет и Фредди навестили Лану, а потом поработали над брошюрой, хотя Элизабет несколько раз отлучалась, чтобы помочь с пазлом, и даже два часа провела, расставляя книги по полкам в библиотеке. Несмотря на то, что Ноки не разговаривали с сэром Реджинальдом Итоном-Пэйли (который решил задержаться до самой Пасхи, чтобы, как он выразился, «восстановить свою жизненную энергию путём продолжительного воздействия со стороны местного чистейшего горного кислорода»), который, в свою очередь, не разговаривал с профессором Фаулзом (каждый день появлявшимся в отеле ровно в полдень перед обедом) и Хайрамом (ежедневно приезжавшим поработать над курсовой), которые, в свою очередь, не разговаривали с Веллингтонами и Рахпутами, в целом атмосфера в «Зимнем доме» царила приятная. В понедельник вечером прославленный арфист Тракин О’Мэлли выступил с превосходным концертом и даже оставил Леоне подписанный экземпляр своих мемуаров «Моя несломленная арфа: как музыка принесла мне славу, богатство и девять рыжеволосых дочерей»; новых бурь не случалось; и «Зимний дом» заполнялся гостями, желающими отпраздновать в этом роскошном отеле Пасху. В воздухе даже витал тончайший намёк на приближающуюся весну, несмотря на то, что дни по-прежнему стояли морозные.