Диктаторы в зеркале медицины

В приливе новых жизненных сил, с чувством глубокого удовлетворения собственной особой и в сознании избранности «божественным провидением» 30 января 1937 года Гитлер вновь предстал перед рейхстагом. В одной из речей по случаю празднования четвертой годовщины своего канцлерства он патетически возвестил народу: «В этот день я смиренно воздаю хвалу провидению, милость которого позволила мне, некогда никому неизвестному солдату мировой войны… отвоевать нашему народу честь и порядочность». Какими средствами он собирался добиться этой цели, в частности, путем беспощадных преследований и уничтожения инакомыслящих, Гитлер вскоре дал понять на торжественном открытии Дома немецкого искусства в Мюнхене. Перед этим жюри, исходившее при отборе из чисто художественных критериев, включило в состав экспозиции много современных картин. Гитлер, считавший такое искусство «вырожденческим», заявил в своей речи при открытии, что в будущем от подобных художников необходимо будет избавляться, и недвусмысленно и цинично намекнул на то, как это будет происходить — их будут либо стерилизовать, либо преследовать как преступников: «Если они и вправду именно так видят действительность, то следует выяснить, какими причинами — механическими или наследственными — вызваны дефекты их зрения. В первом случае можно лишь выразить сожаление этим несчастным, во втором случае министерству внутренних дел крайне необходимо принять меры, дабы по меньшей мере пресечь дальнейшую передачу по наследству столь тяжких нарушений зрения. Если же модернистское искусство предстало перед общественностью по иным причинам, то речь идет о деянии, подпадающем под действие уголовного права». Едва ли в предшествующей истории найдется другой случай, когда бы убийственный цинизм совершенно одержимого манией величия и нарциссизмом диктатора, притом совершенно некомпетентного, был выражен более явным и зловещим образом! Заносчивость и высокомерие Гитлера, однако, еще далеко не исчерпали своих резервов. В феврале 1938 года он преподнес сюрприз своим генералам, сообщив о том, что немедленно принимает на себя верховное командование вермахтом. Держа курс на большую войну, он в качестве первой цели наметил присоединение к «третьему рейху» своей «родины» Австрии, и, верный уже вполне сложившемуся мессианскому чувству, провозглашал: «На меня возложена историческая задача, и я ее выполню, ибо предназначен к тому провидением… Я верю, что такова была воля Всевышнего, пославшего оттуда в рейх мальчика, позволившего этому мальчику вырасти, стать вождем нации, чтобы затем предоставить ему возможность вернуть свою родину в лоно рейха». В то, что именно такова была воля Всевышнего, уверовал, очевидно и кардинал Иннитцер, глава католической церкви Австрии. Кардинал осенил Гитлера крестным знамением и заверил его в верности австрийских католиков. Политика умиротворения, проводимая Чемберленом, не давала Гитлеру особых оснований опасаться за успех предприятия, однако он чувствовал себя все же не вполне хорошо, о чем свидетельствуют желудочные колики во время триумфального марша на Вену. Особенно сильны были эти колики в период промежуточной остановки в Линце, хотя их можно отнести на счет психосоматической реакции на слишком сильное радостное возбуждение.

При последующей аннексии Судетской области в 1938 году, а затем и оккупации остальной Чехословакии Гитлеру уже приходилось считаться с возможным вмешательством западных держав. В связи с этим ему потребовалось благословение единственного на то время союзника — Муссолини. На сей раз причиной сильнейшего желудочного приступа, случившегося с Гитлером в поезде по пути в Рим, явились исключительно сильные психические перегрузки и опасения, что незапланированная война с Западом может помешать его навязчивым завоевательным планам на Востоке. Боли при этом были настолько сильны, что в течение нескольких часов он даже составлял завещание. Боли эти, однако, немедленно прекратились, как только отказ от притязаний на Южный Тироль позволил Гитлеру завоевать полную лояльность Муссолини. Дуче проявил полную готовность по-дружески прикрыть «непоколебимое решение фюрера стереть Чехословакию с карты мира».

Гитлер уже давно жаловался на непроходящую ангину и усиливающуюся хрипоту. По сообщению газеты «Таймс» за 14 ноября 1938 года, он еще осенью 1935 года обращался по поводу аналогичных жалоб к профессору Генриху Нойману — главному врачу ларингологической клиники Венского университета и признанному авторитету в своей области. Будучи, однако, ортодоксальным евреем, профессор Нойман вежливо, но решительно отклонил просьбу фюрера. Точно известно, что в мае 1935 года Гитлер обратился к главному врачу клиники болезней уха, горла и носа при Берлинском университете профессору Карлу фон Айкену. Профессор фон Айкен обнаружил у Гитлера доброкачественный полип голосовых связок и удалил его путем небольшого хирургического вмешательства на дому — операция проводилась на квартире Гитлера при рейхсканцелярии.